38
подробность пушкинских радикальных настроений во время кишиневской ссылки.
Известное стихотворение «Наполеон» («Чудесный жребий совершился…») при жизни поэта было напечатано не полностью и впервые опубликовано без купюр в «Полярной звезде» Герцена и Огарева. Одна из строф:
Россия, бранная царица,
Воспомни древние права!
Померкни, солнце Австерлица!
Пылай, великая Москва!
Настали времена другие:
Исчезни, краткий наш позор!
Благослови Москву, Россия!
Война; по гроб наш договор!
Прежде, чем так написать, Пушкин перепробовал много вариантов. Среди них мелькает предпоследняя строка: «В Москве не царь, в Москве Россия» (II, 711, 715).
Во многих списках этого полулегального стихотворения (между прочим, и в том, который был опубликован в «Полярной звезде» Герцена) читается именно: «В Москве не царь…»
В архиве Сергея Дмитриевича Полторацкого сохранилась следующая запись, сделанная известным библиографом спустя двенадцать лет после гибели Пушкина:
«Июнь 1821 г. Наполеон. Стихотворение. Написано в Кишиневе.
«В Москве не царь, в Москве Россия». Владимир Петрович Горчаков поправил Пушкина: «В Москве наш царь…» (От Горчакова Влад. Петр., Москва, 5 июня 1849 г.)» 1.
Горчаков «поправил», вероятно, из желания оградить Пушкина от преследования за строку - «В Москве не царь…», - а может быть, по убеждению, что не следует умалять военных заслуг Александра I (во всяком случае, заметим, что опасная строка Горчакову была известна, с ним обсуждалась). В конце концов Пушкин не принял и варианта, предложенного приятелем, - вообще «вывел» царя из спорной строки и остановился на менее выразительном: «Благослови Москву, Россия…» Учитывая свидетельство Горчакова и Полторацкого, надо, по-видимому,
1 ГБЛ, ф. 233 (С. Д. Полторацкого), к. 43, № 23.
считать чтение «В Москве не царь…» - основным 1. Так или иначе - крамольная мысль у Пушкина была. Она сродни многим другим репликам поэта в адрес «кочующего деспота…».
Два приятеля пушкинской «младости мятежной» как бы дополняют в наше время, полтора века спустя, свои давние воспоминания о поэте. Третий кишиневский «любитель беседы свободного суждения» прежде почти совсем не делился с потомками…
1 Незадолго перед тем от членов семьи генерала H. H. Раевского Пушкин, несомненно, слышал, как Раевский на совете в Филях процитировал Озерова: «Россия не в Москве, среди сынов она». Рассказ об этом см. в письме А. Н. Раевского Д. В. Давыдову от 1 июля 1838 г. - Цит. по ГПБ, ф. 859 (Н. К. Шильдера), к. 10, № 3, л. 3.
Глава II
Мой милый, как несправедливы
Твои ревнивые мечты…
Пушкин, 1821
…И не видался я
Давно с моим Орестом…
Пушкин, 1822
В 1910 году, по завещанию крупнейшего коллекционера Павла Яковлевича Дашкова, в Лицейский музей поступило больше двадцати автографов Пушкина. Еще через семь лет эти рукописи переехали с Каменноостровского проспекта, где находился музей, на Васильевский остров, в Пушкинский дом Академии наук.
Среди листков с письмами и стихами поэта сохранились шесть больших двойных листов 1, согнутых таким образом, что чистые поля занимают почти половину каждой страницы, в то время как другая половина заполнена летящим, свободным почерком Пушкина. Несколько чернильных пятен не скрывают ясного, набело переписанного текста. Заглавия никакого, только на самом верху рукою Пушкина- «№ 1». Чуть ниже первые строки: «По смерти Петра I движение, переданное сильным человеком, все еще продолжалось в огромных составах государства преобразованного. Связи древнего порядка вещей были прерваны навеки; воспоминания старины мало-помалу исчезали…»
Последние строки на последнем листе: «Царствование Павла доказывает одно: что и в просвещенные времена могут родиться Калигулы. Русские защитники Самовластия в том несогласны и принимают славную шутку г-жи Де Сталь за основание нашей конституции: En Russie
1 Размер 215x340 мм, водяной знак: «г.г. Хлюстины, 1818 год» и лев с мечом в овале.
le gouvernement est un despotisme mitige par la strangulation 1.
2 августа 1822 г.»
В полное собрание пушкинских сочинений эти страницы входят под условным названием «Заметки по русской истории XVIII века» и доныне остаются одними из самых необъясненных. Рукопись ведет в неведомые области пушкинского мира, где «по соседству» создаются и распространяются поэмы и эпиграммы столь определенного свойства, что им еще почти столетие печати не видеть; где от целой главы самой большой поэмы остается лишь зашифрованный лист да черновик трех строф…