Поэтическая слава Пушкина стремительно растет, но живется все труднее.
Чем больше глубины, ума, зрелости - тем шире слухи и толки о «легкомыслии».
Время важнейших для пушкинской биографии и творчества событий - и малого числа сохранившихся следов тех событий в материалах, документах, воспоминаниях.
О каждом «михайловском годе» поэта дошло до нас примерно вдвое больше информации, чем о каждом южном 1.
Немногие мемуаристы, писавшие о жизни Пушкина в Кишиневе и Одессе, интересны нам и тем, что их биографии, как правило, довольно тесно сплетены с пушкинской; поэтому любые неопубликованные мемуарные фрагменты тех людей, даже страницы записок, где поэт отсутствует, - пушкинисту любопытны.
О Пушкине на юге, пожалуй, больше других рассказал Липранди.
Про Ивана Петровича Липранди писали и не писали.
Писали потому, что этого человека никак нельзя было исключить из биографии Пушкина, декабристов, петрашевцев, Герцена.
Не писали же в основном по причинам эмоциональным. Вот перечень эпитетов и определений, наиболее часто употребляемых в статьях и книгах вместе с именем,- Иван Липранди: «зловещий, гнусный, реакционный, под-
1 В «Летописи…» события 1820 г. (после 6 мая) занимают 55 страниц; 1821 г. - 51 страницу; 1822 г. - 47 страниц; 1823 г. - 57 страниц. Между тем Михайловское двухлетие с августа 1824 г. до сентября 1826-го занимает в «Летописи…» 229 страниц.
Список условных сокращений см. в конце книги.
12
лый, авантюрный, таинственный; предатель, клеврет, доносчик, автор инсинуаций, шпион…»
Более мягкие характеристики употреблялись реже: «военный агент царского правительства, точный мемуарист, кишиневский друг Пушкина, военный историк».
По всему по этому задача исследователя применительно к Ивану Липранди казалась простой:
1. Нужно изучать печатное и рукописное наследство этого человека, имея, конечно, в виду, что в юные годы, до 14 декабря, он был еще не тем, кем сделался позже.
2. Изучая, надо извлечь из архивной руды сведения о Пушкине и других примечательных исторических лицах. Все же остальное, то, что касается только самого Ивана Липранди, - это шлак, несущественные подробности, которые «к делу не идут».
Следуя этим двум принципам, автор попытался найти в бумагах И. П. Липранди кое-что новое; однако «удаление» самого Липранди от примечательных людей и обстоятельств получалось плохо: находки крошились, ломались, от шлака не отделялись, настойчиво требовали заняться и личностью Ивана Липранди.
Самый ранний эпизод из жизни и воспоминаний Липранди, заинтересовавший Пушкина, относится к 1809 году.
Только что завершилась последняя в истории русско-шведская кампания (и вообще предпоследняя война с участием Швеции). Мир подписан, и жителям Финляндии сообщено, что отныне их повелитель - не Карл XIII Шведский, но Александр I, император Всероссийский. Шведские войска уходят, русские же отдыхают после побед, пируют с побежденными, веселятся и проказят.
В городе Або по тротуару, едва возвышающемуся над весенней грязью, движется компания молодых русских офицеров. Один из них, поручик Иван Липранди, весьма популярен у жителей и особенно жительниц города: от роду девятнадцати лет, участник двух кампаний, боевые раны. Свободные часы он проводит в университетской библиотеке, читает на нескольких языках и ошеломляет собеседников самыми неожиданными познаниями…
Навстречу по тому же тротуару идут несколько шведских офицеров, среди которых первый дуэлист барон Блом. Шведы не намерены хоть немного посторониться, но Липранди подставляет плечо, и Блому приходится измерить глубину финляндской лужи.
13
Дальше все как полагается. Шведы обижены и жалуются на победителей, «злоупотребляющих своим правом», русское командование не хочет осложнений с побежденными, и Липранди отправляется в шведское офицерское собрание, чтобы сообщить, как было дело. Шведский генерал успокоен, но Блом распускает слух, будто поручик извинился. Липранди взбешен. Шведы, однако, уходят из города, а международные дуэли строго запрещены…
Договорились так: Липранди, когда сможет, сделает объявление в гельсингфорских газетах, а Блом в Стокгольме будет следить за прессой.
Через месяц президенту (редактору) газеты - за картами - подсовывают объявление: «Нижеподписавшийся ‹Липранди› просит капитана Блома возвратиться в Або, из коего он уехал, не окончив дела чести, и уведомить о времени своего прибытия также в газетах».