И душу бурную и младость
Дремотой лени усыпил?
(Кто, волны, вас остановил…»)
Еще в раннем оптимистическом послании «В. Л. Давыдову» (апрель 1821 года) звучит сомнение (мы слышим его и в «Исторических замечаниях…»): в Каменке осенью 1820 года ведь пили за здоровье тех (карбонариев) и той (конституции или свободы)…
Но те в Неаполе шалят,
А та едва ли там воскреснет…
Народы тишины хотят,
И долго их ярем не треснет.
Но сомненье еще не утвердилось:
Ужель надежды луч исчез?
Но нет! - мы счастьем насладимся,
Кровавой чаши причастимся -
И я скажу: Христос воскрес.
Еще - надежда на «кровавую чашу», но уже - «тишина», «ярем».
«Нетрескающийся ярем» странствует по пушкинским стихам 1821-1823 годов, появляясь в послании к В. Раевскому («Везде ярем, секира иль венец…») и окончательно утверждаясь в знаменитых строках:
Свободы сеятель пустынный,
Я вышел рано, до звезды;
Рукою чистой и безвинной
В порабощенные бразды.
Бросал живительное семя -
Но потерял я только время,
Благие мысли и труды…
Паситесь, мирные народы!
Вас не разбудит чести клич.
К чему стадам дары свободы?
Их должно резать или стричь.
Наследство их из рода в роды
Ярмо с гремушками да бич.
(«Свободы сеятель пустынный…»)
Стихотворение это - в письме Пушкина к Александру Тургеневу от 1 декабря 1823 года. В том же письме Пушкин, между прочим, цитировал строфу из «Наполеона», особенно созвучную «Историческим замечаниям…».
Хвала! Он русскому народу
Высокий жребий указал
И миру вечную свободу
Из мрака ссылки завещал.
Процитировав, Пушкин замечает: «Эта строфа ныне не имеет смысла, но она писана в начале 1821 года 1 - впрочем, это мой последний либеральный бред, я закаялся» (XIII, 79).
За год с небольшим, минувший после «Исторических замечаний…», Пушкин многое пересматривает. 2 августа 1822 года еще была вера, что посев просвещения вскоре обратится в плоды свободы, хотя уж и тогда подступали сомнения… Сама работа, завершенная 2 августа 1822 года, - это «живительное семя», бросаемое в «порабощенные бразды».
А в конце 1823-го:
Но потерял я только время,
Благие мысли и труды…
(«Свободы сеятель пустынный…»)
В 1824-м горьким эпилогом к «Историческим замечаниям…» звучат слова:
Судьба земли повсюду та же:
Где капля блага, там на страже
Уж просвещенье иль тиран…
(«К морю»)
1 Ошибка памяти или описка - стихи написаны в конце 1821 или в начале 1822 г.
138
Мысль о том, что существенный перелом в воззрениях Пушкина начался еще до 14 декабря, постепенно утверждалась в литературе в течение столетия. Хотя куда более распространенной была точка зрения, что важное изменение в мыслях поэта совпадает с событиями конца 1825-го и 1826-го года. Любопытную, но характерную ошибку допускает Герцен в «Былом и думах». Сравнивая два послания Пушкина к Чаадаеву («Товарищ, верь…» и «К чему холодные сомненья?…»), Герцен находит, что «между ними прошла… целая эпоха, жизнь целого поколения, с надеждой ринувшегося вперед и грубо отброшенного назад» 1. Именно потому будто бы, что «заря не взошла, а взошел Николай на трон», Пушкин пишет во втором послании:
Но в сердце, бурями смиренном,
Теперь и лень и тишина,
И, в умиленье вдохновенном,
На камне, дружбой освященном,
Пишу я наши имена.
Между тем создатель вольной русской печати не знал, что второе послание к Чаадаеву было написано до Николая I, в 1824 году.
Представление о кризисе пушкинского мировоззрения до 1825 года в наши дни подкреплено многими исследованиями 2, однако поле для дискуссий и сомнений еще достаточно обширно.
Ю. М. Лотман, тонко анализируя «авторские противоречия» в первой главе «Евгения Онегина», замечает: «Быстрая эволюция воззрений Пушкина привела к тому, что в ходе работы над первой главой замысел сдвинулся. Характер героя в конце главы оказался весьма далеким от облика его в начале. Отношение автора к нему также коренным образом изменилось» 3.
Соглашаясь с тем, что направление авторской иронии, а также взгляд, на взаимоотношения поэта и его героя в «Евгении Онегине» менялись именно как результат
1 См.: А. И. Герцен. Собр. соч. в 30-ти томах, т. IX, с. 146.
2 См.: М. А. Цявловский. Стихотворения Пушкина, обращенные к В. Раевскому. - «Пушкин. Временник Пушкинской комиссии», кн. 6. М.-Л., Изд-во АН СССР, 1941, с. 41-56; Б. В. Томашевский. Пушкин, кн. 1.
3 Ю. М. Лотман. Роман в стихах Пушкина «Евгений Онегин». Тарту, 1975, с. 29.