— Не пойдет, — возразил бухгалтер, маленький сухонький старичок. — Это же незаконное предпринимательство.
— Можно просто засветиться у своего памятника и давать автографы бесплатно, — авторитетно сказала начальница маркетингового отдела, строгая дама в костюме и в очках. — Вас, Александр Сергеевич, корреспонденты быстро найдут. Я и сама могу редакции телевидения обзвонить, хотите? Вас по телевизору покажут, это лучший пиар. В Ваше время мерилом высоты был Александрийский столп, а сейчас — Останкинская телебашня. Эту высоту нужно взять и освоить. Научитесь грамотно давать интервью. Вам нужно сразу занять четкую позицию по принципиальным животрепещущим вопросам: о Вашем отношении к ЛГБТ, о Навальном и Путине, об Ольге Бузовой, по поводу вакцинации и ношения масок, ну и про всё такое. Не волнуйтесь, мы Вас тут быстренько натаскаем, что сказать, главное — громко, красиво и убежденно. Про свою жизнь также придется поговорить, особенно про то, о чем хотелось бы умолчать. Светские сплетни Вашего времени тоже будут интересны. Репортеры, они бесцеремонные и дотошные. Малахов возьмет Вас в свою передачу «Пусть говорят», и это будет хороший пиар. Правда, Малахов — мужик коварный и хитрый, любит сюрпризы подкладывать, будьте готовы; Вам там в конце передачи и живого Дантеса приведут, его для такого случая из-под земли достанут… Только не подеритесь там с ним, разве что чуть-чуть и в самом конце…
— Вообще-то я поэт, — расстроенно сказал Пушкин. — Мое призвание — стихи писать, а не в светских сплетнях копаться… Тем более что всё это — дела давно минувших дней, преданья старины глубокой…
— Дались тебе эти стихи, — снова подал голос мордатый менеджер. — Мало ты их написал, что ли? У тебя же деньги под ногами валяются, наклонись и подними! Тебе надо срочно реализовать свой бренд, пока ты не приелся массам. Если тебе интернет не осилить, займись рекламой. Рекламируй по ТВ сникерсы, шампунь от перхоти, лекарства всякие и всё такое. Там только в кадре улыбнуться и готовый текст прочитать. Хорошо бы рекламировать какой-нибудь банк, но ты этого не потянешь: кто поверит, что Пушкин умеет делать деньги, все знают, что ты был в долгах. Еще можно выступать на разных передачах, вечерах и праздниках, типа камео. На свадьбах олигархов будешь почетным гостем, на этом можно хорошо заработать. Светись всегда, светись везде, вот лозунг шоумена. Я могу свести тебя с нужными людьми, за весьма умеренное вознаграждение… Вот когда отгрохаешь особняк на Рублевке, тогда и пиши свои стихи, издавай за свой счет и продвигай. Найми команду блогеров через интернет проталкивать. А пока ты в тренде — делай деньги, не переводя дыхания! А то еще заявится Лермонтов, займет эту нишу… Ты только не вздумай требовать свой гонорар с уже опубликованных произведений, а то тебя издатели пристрелят безо всяких дуэлей, это им будет гораздо дешевле. И с разными эпиграммами поосторожней, а то затаскают по судам и прополощут в инете, чтобы заиметь популярность на этих скандалах с твоим участием. Сейчас ведь каждый делает себе имя как может, на всех геростратов храмов не хватает.
— Но я вернулся сюда не за тем, чтобы делать деньги! — молвил поэт со сдержанным негодованием.
— А зачем? — тупо спросил мордатый менеджер. В комнате нависла гнетущая тишина. Все в недоумении воззрились на поэта. Пушкин вспомнил совет Рафаила и промямлил:
— Ведь не корысти ради, а токмо воли пославшей мя жены.
Все рассмеялись, но ситуация действительно разрядилась. Тут и фаст-фуд принесли; сотрудники редакции принялись за еду, радуясь внеплановому перекусу.
— Ну как Вам, Александр Сергеевич, нравится пища наша? — спросила художница издательства, аппетитно жуя.
— Да честно говоря, не очень, — вяло отозвался поэт. — Это же какой-то суррогат… А пепси-кола — это же просто химия.
— Ну да, — согласился мордатый бородатый менеджер. — Зато дешево и сердито. Это в вашу архаическую эпоху всё было натуральным, а сейчас везде суррогат. Суррогатная еда, суррогатная одежда, суррогатная литература, суррогатное кино, даже суррогатное общение в интернете. Вся наша жизнь превратилась в суррогат натурального бытия. Таково веление времени: всё натуральное стоит слишком дорого и требует слишком больших затрат сил, времени и души. Натуральное не выдерживает конкуренции с суррогатами. Большие деньги делаются на дешевых суррогатах. Впрочем, за очень большие деньги можно позволить себе и натуральную еду, и одежду из натурального меха… И даже собственное мнение…
— Но хоть какие-то натуральные жизненные ценности у вас еще остались? — уныло проворчал поэт. — А как насчет чести и достоинства личности? Или они уже тоже… это… не в тренде?