А. Даргомыжский
РУСАЛКА
Над трагедией «Русалка» Пушкин начал работать в 1829 году. В эти годы на петербургской сцене шла опера венского композитора Ф. Кауэра «Леста, днепровская русалка» на текст Н. Краснопольского. Пушкин даже имел экземпляр этой оперы. «Русалка» Краснопольского, русские народные сказки и предания побудили поэта создать свое произведение. Эта неоконченная пьеса по драматизму ситуации и психологической правдивости изображения представляет собой одну из вершин творчества Пушкина.
Напечатана «Русалка» была после смерти автора. На появление этого произведения живо откликнулся Белинский. Он писал: «...Великий талант только в эпоху полного своего развития может в фантастической сказке высказать столько общечеловеческого, действительного, реального, что, читая ее, думаешь читать совсем не сказку, а высокую трагедию».
Даргомыжский не раз в переписке отмечал свою особую любовь к творчеству Пушкина, не раз говорил: «...не могу шагу без него». Им написано на тексты Пушкина 17 романсов и 3 оперы («Торжество Вакха», «Русалка» и «Каменный гость»).
Писать оперу на сюжет пушкинской «Русалки» было делом и трудным и ответственным. Трудным потому, что трагедия не закончена, а ответственным потому, что Пушкин ставит в своем произведении вопросы огромной социальной глубины. Музыка должна была не только соответствовать драматической силе текста, но и обогащать его. Как показала сценическая долговечность оперы, Даргомыжский блестяще решил эти задачи. Не найдя либреттиста, композитор сам пишет текст для своей оперы. В одном из его писем читаем: «Что меня мучает — это либретто: вообрази, что я сам плету стихи. Поэты у нас все гении... и с ними ладу никакого нет; смотрят на тебя с высоты и презирают».
Либретто, созданное композитором, очень близко трагедии Пушкина. Лишь кое-где Даргомыжский ставит свои акценты: смягчает образ Князя, усиливает трагические переживания Мельника. Сам же композитор пишет текст финала для своего произведения, который является логическим завершением трагедии Пушкина. Опера впервые была исполнена в 1856 году, но из-за плохих декораций, костюмов, из-за купюр успеха не имела.
Возобновлена она была в 1865 году и прошла под гром аплодисментов. По этому поводу сам Даргомыжский писал: «Опера пошла так, как будто никогда не давалась. Вызовам артистов и меня конца нет».
Объясняется это тем, что в театр в 60-е годы пришла новая публика — разночинная интеллигенция, которой импонировали и глубоко народная музыка (в мелодическую ткань оперы композитор вплетает подлинно народные песни, кроме того, вся музыка этого сочинения проникнута интонациями, близкими к народным), и демократическое содержание оперы.
Отношение интеллигенции к «Русалке» Пушкина, прочитанной по-новому, с глубоким пониманием ее идей, выразил Н. Г. Чернышевский: «Русалка» решительно должна быть названа одним из превосходнейших произведений поэзии Пушкина».
Была по достоинству оценена и опера А. С. Даргомыжского. «По своей мелодической прелести, — писал Чайковский, — по теплоте и безыскусственности вдохновения, по изяществу кантилены и речитатива «Русалка» в ряду русских опер занимает бесспорно первое место после недосягаемо гениальных опер Глинки».
Каватина Князя — одна из любимейших арий — привлекает слушателей выразительной мелодией. Большую роль отводит композитор сопровождению, усиливающему, дополняющему ее драматический характер.
П. Чайковский
ЕВГЕНИЙ ОНЕГИН
Над романом в стихах «Евгений Онегин» Пушкин работал более восьми лет. Развитие жизни общества, современного поэту, эволюция взглядов его самого отразились на идейном содержании романа. Широта обзора экономической, политической и духовной жизни России в первую четверть XIX века, глубина и типичность характеров героев позволили В. Г. Белинскому назвать это произведение Пушкина «энциклопедией русской жизни».
Наравне с философской, сатирической и пародийной сторонами это произведение проникнуто большим лиризмом, мягкостью. Недаром Белинский писал, что «Евгений Онегин» «есть самое задушевное произведение Пушкина, самое любимое дитя его фантазии... Здесь вся жизнь, вся душа, вся любовь его; здесь его чувства, понятия, идеалы».
Не без волнения почти через 50 лет обратился к этому произведению П. И. Чайковский. Будучи «великим лириком» (определение М. Горького), Чайковский всегда боялся надуманности, нарочитой вычурности в музыкальном искусстве. В его письме к С. Танееву читаем: «Я охотно примусь за всякую оперу, где хотя и без сильных и неожиданных эффектов, но существа, подобные мне, испытывают ощущения, мною тоже испытанные и понимаемые. Ощущений египетской принцессы, фараона, какого-то бешеного нубийца — я не знаю, не понимаю... Я ищу интимной, но сильной драмы, основанной на конфликте положений, мною испытанных или виденных, могущих задеть меня за живое».