— Мне кажется, что у нее этот период будет затяжным. Она поинтересовалась, имеются ли у меня такие же милые друзья, как я, — со смехом говорит Даллас, покачивая головой.
Я чувствую, как лекарство начинает действовать, вызывая приятное чувство заторможенности, голова тяжелеет, глаза начинают слипаться.
— Спи, детка. Я буду здесь, когда ты проснешься. Я люблю тебя, — слышу шепот Далласа из полудремы.
Я не могу открыть глаза, чувствую его губы у себя на щеке, и проваливаюсь от обезболивающего средства в сон, откуда-то издалека слышится приглушенный голос Далласа:
— Не сердись, но теперь я никогда не спущу с тебя глаз.
Пусть ему будет стыдно, если он думает, что я сержусь.
Эпилог
Прошло три месяца...
— Можете вы, идиоты, заткнуться хоть на минуту? Я хочу сказать речь, — громко вещает Кеннеди на всю комнату.
Все замолкают и смотрят на нее. Она поднимает бокал, и мы все также поднимаем бокалы. Как обычно, здесь в офисе частного агентства «Единожды солгав» собрались все наши друзья и родственники, чтобы отметить окончание еще одного дела.
Стефани и Мелинда были арестованы за убийство Ричарда Ковингтона, но Мелинда тут же во всем призналась. Она подтвердила тот факт, что Стефани ничего не знала о ее планах, следовательно, была совершенно невиновна. Полиции потребовалось несколько дней, чтобы проверить ее заявление, Стефани была освобождена.
Мелинда все еще находится в тюрьме, ожидая суда, и я слышала, что Стефани не планирует ее навещать. Она говорит что-то про желто-коричневые цвета, связанные с тюрьмой, в третьей звезде от Юпитера, в энергетическом поле Мелинды. Так как истории убийства Ричарда полностью освещается прессой, Стефани ничего не оставалось, как перестать прятать в шкафу «свои скелеты». К сожалению, Мелинде придется долго ждать и скорее всего зря, благодарности от Стефани за снятие с нее обвинений. Стефани сейчас встречается с диетологом из своего тренажерного зала по имени Венди.
Совет директоров компании Ричарда был впечатлен быстротой раскрытия дела, департамент полиции получил благодарность, и заплатил мне и Далласу поровну.
Я рассматриваю собравшихся, замечаю обручальное кольцо, сверкающее на пальце Кеннеди, Гриффин обнимает ее за плечи. Пейдж и Мэтт тоже стоят обнявшись. Братья Кеннеди, Тед и Бобби, сидят за моим и столом Пейдж, положив на него ноги. Отец Кеннеди, Бадди, и ее дядя Уолли в кой веке не грызутся друг с другом, а мирно сидят в углу, мать Пейдж держится за руки отца Мэтта, сидя на стульях у входной двери.
Моя мама в джинсах и толстовки Гарварда, сидит на столе Кеннеди, выпивая уже третий бокал шампанского и немного посмеиваясь.
Я сижу на коленях у Далласа в его крепких объятиях, и испытываю такую радость, потому что меня окружают люди, которых я очень люблю, и я очень счастлива.
— Поздравляю Лорелей, даже не нужны доказательства, поскольку она оказалась самой крутой из всех нас! — с улыбкой объявляет Кеннеди.
Все смеются и поднимают бокалы с шампанским.
— Кто бы мог подумать, что почти год назад, когда я начала преподавать уроки самообороны этим двух легковесам, мы станем лучшими подругами и откроем ох*ительное частное агентство? — говорит Кеннеди.
— Эй, кого ты называешь легковесы? — кричит Пэйдж. — Я вскрыла преступную группировку, а Лорелей получила пулю. Тебя преследовала лающая собака и сумасшедший, верящий в пришельцев.
Все снова смеются, Даллас еще ближе прижимает меня к себе. Я опускаю голову ему на грудь и улыбаюсь.
— Заткнись! — отвечает Кеннеди Пейдж. — Я хочу сказать, рада, что встретила вас обоих. И «Единожды солгав» самое лучшее частное детективное агентство.
Все чокаются и пригубляют шампанское. Начинаются разговоры, кто-то смеется.
— Как твое плечо? — спрашивает Даллас.
Я поворачиваюсь к нему лицом, уютно устроившись у него на коленях.
— Хорошо. Сейчас уже не болит.
Пуля прошла навылет и, к счастью, не задела артерию. После операции, я провела три дня в больнице, Даллас все время сидел рядом. Он также водил меня на все сеансы физиотерапии, и сдержал свое обещание, которое прошептал мне в больнице, ни на секунды не выпускать меня из вида. Мое плечо пока еще доставляет мне неприятности, но все терпимо. Доктор сказал, что все будет хорошо и оно станет, как новенькое, причем в кратчайшие сроки.
— Отлично. Завтра мы едем на стрельбище. Ты научишься стрелять из пистолета, — говорит он.
Он говорит мне об этом, как только я вышла из больницы. Я уволилась из юридической фирмы и теперь работаю детективом. Даллас отдает себе отчет, что не в состоянии все время охранять и оберегать меня всюду, поэтому он будет чувствовать себя намного лучше, так он мне все говорит, если будет точно уверен, что я смогу себя защитить любым способом.
Я еще не сообщила ему, что стреляю лучше скорее всего, чем он. Мой отец неоднократный чемпион в стрельбе по тарелочкам. И каждые выходные он брал меня с собой почти всю мою сознательную жизнь. Вспомнив об отце, я чувствую грусть. Я не разговаривала с ним с того самого ужина. Он прислал мне цветы в больницу, и мама говорит, что когда сталкивается с ним, он всегда спрашивает обо мне. Знаю, он разочарован моим выбором, но надеюсь, что со временем он поймет меня. Хотя,… кто его знает… мама стала совершенно другой, как только выгнала моего отца.
— Лорелей, мне кажется, я, наконец-то, придумала, какую хочу сделать себе татуировку, — говорит она, подойдя к нам.
Я чувствую, как грудь Далласа начинается вздыматься от хохота, толкаю его локтем в бок.
Она протягивает мне бумажку.
— Мне понравилась твоя идея, слова из песни, но для себя ничего не могла найти подходящего. Потом я увидела клевую эту маленькую вывеску и подумала, вот это было прекрасно. Не уверена, относится ли она как-то ко мне, но мне плевать, я хочу ее.
Опустив взгляд на бумагу, я начинаю так хохотать, что у меня болят ребра, и слезы льются из глаз. Кеннеди с Пейдж подходят к нам, я молча протягиваю им листок бумаги.
— Новая татуировка моей мамы, что вы думаете? — спрашиваю я через смех.
— О, Боже мой. Это бл*ть эпично! Думаю, нам всем стоит сделать такую татуировку на заднице, — смеется Кеннеди, протягивая бумагу Пэйдж.
Она читает и тоже начинает хихикать.
— О, это превосходно. Миссис Уорнер, вы просто гений. Мы точно пойдем вместе с вами.
Даллас протягивает руку к листку бумаги, и Пейдж передает его. Он читает его вслух:
— Обманешь меня раз — позор тебе. Обманешь меня дважды. . . Я черт побери, даже не могу представить, что будет.
Мы все взрываемся смехом.
— Думаю, это нужно сделать нашей новой вывеской. Нам следует поменять вывеску на фронтальной части здания, — говорит Кеннеди.
— Когда-то нас обманули, и мы были дурочками, но теперь уже никогда, — объявляет Пэйдж.
— Теперь вам не стыдно вспоминать, что создавая этот бизнес, вы сомневались в нем? — спрашивает Кеннеди, покачав головой.
Пейдж кивает.
— Мне стыдно, поскольку я до конца не верила, что мы сможет это сделать.
Они обе улыбаются, глядя на меня.
— И стыдно за всех чертовых «они», которые испортили нам жизнь!
Мы втроем веселимся и чокаемся бокалами.
Когда-то все трое мы были обмануты мужчинами, но теперь мне кажется, что должны быть благодарны им за это. Без этих коварных мужчин, бывших в нашей жизни, мы никогда бы не создали наше успешное агентство «Единожды солгав», не изменили бы так свою жизнь… и не были бы так счастливы, найдя новую любовь.