— Пали, ребята! Пали! Отобьемся!
Восемнадцать солдат, оставшиеся в живых, залегли у борта и открыли ружейный огонь. В ответ шведам ударили пушки захваченного судна.
— Руби канат! — скомандовал Сенявин.
Отстреливаясь из пушек и ружей, стали уходить. Шведы преследовали недолго. Корабль их был уже поврежден, и страх внезапного абордажа удержал их возле крепости.
Захваченное судно Сенявин привел к русскому лагерю.
Когда подсчитали убитых и пленных шведов, то оказалось, что на судне было 108 человек. В живых осталось 23…
Из 18 уцелевших русских были ранены 14…
Михайлу Щепотева похоронили на балтийском берегу.
А осаду Выборга пришлось вскоре снять.
16 октября 1706 года на равнине под польским городом Калишем стояли лицом к лицу две армии — русско-саксонская и шведско-польская.
Силы их были равны — приблизительно по 30 000 штыков и сабель.
Шведами и поляками командовал генерал Мардефельд, которому Карл поручил охранять интересы короля Станислава.
Русскими и саксонцами — Меншиков и Август. Их армия состояла целиком из кавалерийских полков.
Когда за несколько дней до сражения Меншиков объявил Августу, что он намерен атаковать Мардефельда, король пришел в ужас. «Боже мой! — подумал он. — Ведь если мои саксонцы тоже будут сражаться, то Карл решит, что я нарушаю наш договор. Ведь он же в ярости может разгромить всю Саксонию!.. Но ведь и отказаться я не могу — у этого русского выскочки втрое больше солдат, чем у меня. Чего доброго, он арестует меня за измену и отправит в свою Московию…»
В ночь на 17 октября генерал Мардефельд был разбужен адъютантом:
— Господин генерал! Посланец от саксонцев!
Злой спросонья Мардефельд велел привести посланца. Тот вручил генералу письмо от саксонского обер-маршала Пфлуга. Пфлуг от имени своего короля уверял Мардефельда, что Август и Карл находятся в дружбе и согласии, что только присутствие большого русского войска мешает Августу открыто объявить об этом. Пфлуг умолял шведского генерала не дожидаться боя, а заблаговременно отступить. Тогда Август сделает все возможное, чтобы русские шведов не преследовали. А вскоре мир между саксонцами и шведами станет всем известен.
Мардефельд, хмурясь, прочитал письмо и швырнул его на стол.
— Иди к тем, кто тебя послал, — сказал он саксонцу, — и передай им, что в советах врагов я не нуждаюсь. Мой король оставил меня здесь, чтобы сражаться. И я буду сражаться. А дипломатией пускай занимаются дипломаты!
Получив такой ответ, Август пришел в отчаяние. Но делать было нечего. Он отдал приказ своим войскам готовиться к бою.
Ранним утром 17 октября два рослых всадника выехали на пригорок, поросший высокой, уже порыжевшей травой. Кони сразу опустили головы и захрустели подсохшими стеблями…
Впереди темнел широкий ручей, разлившийся от осенних дождей. Неслась, всплескивая и завиваясь воронками, мутная, вспененная вода, впадая невдалеке в широкую, но мелкую реку Просно.
За ручьем — менее чем в полверсте — строились солдаты Мардефельда.
Облака густого осеннего тумана, подгоняемые сырым ветерком, плыли вдоль ручья, мешая как следует разглядеть шведов.
Бледно-желтое солнце поднялось из-за дальнего леса, и лес в его лучах запылал багровым цветом.
Синели в просветах тумана шведские мундиры.
Меншиков сказал:
— Хитрый швед! Фронт свой ручьем прикрыл. Тут в атаку не шибко разгонишься… Мы через ручей, а он нас пальбой.
Август уныло кивал. На душе у него было тяжело. Он думал о своей несчастной Саксонии, с которой безжалостный Карл сдерет теперь три шкуры.
— Нет, — говорил Меншиков, оглядывая равнину, — мы в такой азарт входить не будем… Гляньте, ваше величество, — сказал он Августу по-немецки, — если вон там, где отмели на реке, нам полки переправить и во фланг ему выйти, то он — хочет не хочет — фронт повернет и нам подставит…
Август кивнул. Меншиков рванул повод, вздыбил коня и поскакал к своему лагерю. Август за ним.
Задуманный Меншиковым маневр удался прекрасно. Когда союзный корпус вышел Мардефельду во фланг, шведский генерал вынужден был срочно разворачивать армию. Теперь ручей оказался на его левом фланге, а фронт открыт для атаки.
С утра 18 октября 1706 года Меншиков построил свою армию для боя.
Союзники стояли в две линии. Правое крыло боевого порядка составили драгунские полки Меншикова, левое — саксонская кавалерия. Меншиков — в отступление от правил — расположил два полка между линиями и один за второй линией, в резерве. Это придавало русским боевым порядкам особую прочность.