церковь, имея там какие-то дела. Через пять минут, после того, как она появлялась в
дверях дома, она уже была в состоянии понять, всего лишь взглянув на меня, сколько пива
я выпила на вечеринке, вместо того, чтобы заниматься уроками.
— Возможно, я уже нашла отличного парня, — бормочу я, чувствуя печаль.
— Ты никогда не найдешь себе отличного парня, если продолжишь работать «шлюхой», —
поясняет она.
— О, мой Бог, я не шлюха! У меня не было секса с тех пор, как я развелась с Энди!
Конечно, именно в этот момент в церкви устанавливается гробовая тишина. Моя мать
судорожно оглядывается и неуверенно улыбается людям, сидящим недалеко от нас.
— По крайней мере, ты можешь подождать хотя бы до Причастия, а потом уже говорить о
С-Е-К-С-Е, — на ухо шипит она мне известные истины, словно я маленький ребенок.
Я замолкаю на оставшуюся часть мессы, не причиняя своей матери никаких телесных
повреждений, дожидаясь, когда мы выйдем из церкви, она направляется со мной к падре.
— Прекрасная проповедь сегодня, отец Боб. Вы помните мою дочь, Пэйдж?
Отец Боб пожимает мне руку и тепло улыбается.
— Конечно я помню ее. Было время, когда я часто видел ее на мессе.
Моя мама многозначительно смотрит на меня, и я сразу же чувствую, как будто я во
втором классе и впервые пришла на исповедь, поэтому тут же вытаскиваю свою руку.
«Простите меня, отец, ибо я согрешила. Прошел уже месяц с момента, когда я
приходила на причастие и церковную службу, и у меня был имелись нечистые помыслы».
— Мама упомянула, что у вас последнее время были проблемы, несколько краж в церкви.
Не уверена сказала ли она вам, но я работаю в частной фирме, занимающейся
расследованием, — говорю я ему, быстро отгоняя все мысли по поводу Мэтта, что я была с
ним нечестна.
— О, да, да. На самом деле ничего страшного. Я уверен, что это просто некоторые бедные,
бездомные души тех, кто сбился с пути Господа. Единственное, чем мы можем им помочь
— это помолиться и думаю все образуется.
Отец Боб быстро что-то говорит о важном деле и мчится от меня прочь, прежде чем я могу
ему что-либо ответить, ринувшись к другим прихожанам.
Я несколько минут внимательно наблюдаю за ним, и время от времени он оглядывается на
меня через плечо, но замечая мой взгляд быстро отворачивается.
— Отец Боб выглядит виноватым. Мне кажется, он знает намного больше, чем говорит на
самом деле, — говорю я маме, пока мы идем к парковке.
— Пейдж Элизабет! Отец Боб святой. Он крестил тебя, ты ходила к нему на свое первое
Святое Причастие, и он венчал тебя и Энди, — вещает она.
— Да, и все мы видим, чем это закончилось, — бормочу я себе под нос.
— Фрэн, Юнис, идите сюда и поздоровайтесь с Пейдж.
Я поворачиваю голову и вижу двух подруг моей матери, рысью двигающихся к нам. Ну,
своеобразной рысью, поскольку Фрэн опирается при ходьбе на трость, а Юнис толкает
перед собой ходунки.
— Пейдж, приятно снова увидеть тебя в церкви. Слышала, что Гарольд Джонсон одинок?
— спрашивает Юнис.
Ох, ради любви к Богу.
— Юнис, кто в здравом уме будет встречаться с таким мужчиной? Он живет с мамой и
коллекционирует аспирин, — вмешивается Фрэн.
— Простите, что он коллекционирует? — спрашиваю я в недоумении.
— Аспирин. Любой какой существует размер, форма и цвет, которую только можно себе
представить. Он клеит их на доску и развешивает эти картины по дому матери. Я думаю,
что он серийный убийца, — объявляет Фрэн, переходя на драматический шепот.
— Думаю, что это очень художественно, — возмущенно отвечает моя мать. — Я слышала,
что он даже заказывает аспирин из Германии.
— Я готова поспорить на выигрыш в Бинго на следующей неделе, что весь дом его матери
он завесил рогипнолом (запрещенное снотворное без цвета, запаха и вкуса; маньяк подсыпает его в бокал
жертве, чтобы заняться сексом, пока та спит).
Мы все во все глаза смотрим на Фрэн.
— Каким снотворным? Тем, что из Германии? — спрашивает Юнис.
Фрэн открывает рот, чтобы, скорее всего, подробно рассказать о существующих
снотворных… в мире, но я быстро меняю тему, прежде чем этот разговор зайдет
совершенно не туда.
— Итак, что вы думаете об отце Бобе и кражах, которые здесь произошли?
Фрэн фыркает и поднимает вверх трость, направляя ее прямиком на меня.
— Это неправильно, Пейдж. Куда катится этот мир, церковь и то уже не стала безопасной?
Нам всем необходимо иметь оружие.