Она взмахнула рукой и воины испарились, оставив нас одних. А леди уставилась на меня с таким выражением на лице, что в пору было ползать у её ног. Я обошлась лишь:
- Простите.
- За что? - надумала уточнить женщина.
- Сама не знаю, - огрызнулась я. - Просто чувствую, что так надо.
Элеонора поманила меня к себе, и мы вместе пошли по лабиринту.
- Это хорошо, что у тебя есть совесть, - похвалила она.
- Сомневаюсь, - не согласилась я. - Совесть - плохая черта характера, и она задушена во мне ещё в раннем детстве.
Мама Тая рассмеялась.
- О богиня! - воскликнула она. - Вы с моим сыном ещё такие дети! Он постоянно со мной спорит. Ты упираешься... Я начинаю чувствовать себя нянькой!
- Извините, - просипела я, глядя на собственные ноги. - Просто мы не любим подстраиваться под чужие уставы. Для нас это равносильно, что ломать себя.
- Ты права, - внезапно поддержала меня её светлость. - Вот только он осознаёт, что, как король обязан многим жертвовать, и собой в том числе. - Пару секунд помолчала, а потом исправила сказанное. - Осознавал. Женитьбу он ведь из-за тебя расторг.
- Ой, да не переживайте так! - махнула рукой я. - Женим его ещё на ком-то соответствующем. Будут у вас наследники.
Моя собеседница подавилась и закашлялась. Потом посмотрела на меня, как на чокнутую.
- Не думала, что ты скажешь такое! - отбросив вычурные и жеманные повадки, она превратилась в самую обычную женщину.
- Ну, я тоже кое-что осознаю. Например, свое место. И пока оно рядом с ним. И не важно где: по правую руку, по левую, или за спиной.
Её светлость долго молчала. Потом немного поразмыслив, позволила себе опереться о меня и доверительно заявила:
- Называй меня просто Элеонора.
После этого я поняла, что барьер между нами пал. А моя собеседница - что перевоспитывать меня бесполезно, и лучше оставить всё так, как есть. Я невольно выдохнула.
- Расскажи мне о вашем знакомстве с моим сыном, - попросила Элеонора и я поведала, как впервые увидела Тая, подбив глаз косточкой одному из его воинов. Не скрыла и то, насколько сильно он бесил меня в дальнейшем, что убегала, стоило ему только приблизиться, а потом поняла - некуда бежать, да и не зачем. Элеонора Светлая хохотала. Весело и задорно, как деревенская девчонка, услышав анекдот.
- Да, девочка. У тебя интересная жизнь, - с лёгкой примесью зависти сказала она. - Мне порой и самой кажется, что я в заточении. Но ничего не поделаешь.
Потом замерла на месте и вперила в меня такой суровый взгляд, мол, болтуны у нас долго не живут... Я поняла её намёк.
- Не волнуйтесь, Элеонора. Я никому не расскажу. - И изобразила крест на пузе. Детский жест вроде бы взрослой амазонки снова подействовал и разрядил атмосферу. Её светлость теперь улыбалась без натуги. Какое-то время мы шли молча, а потом, она видимо вспомнив о правилах хорошего тона (впитанных с молоком матери), решила проявить участие и спросила:
- И что тебя, Ориана, выгнало поздней ночью из тёплой постели? Тебе не нравится спать на мягком?
- Нравится. Просто кошмары снились. - Сорвалось с моих губ.
- Какие? - ухватилась за новую тему она, но вместо ответа получила вопрос.
- Скажите, Элеонора, на что мать способна ради своего ребёнка? Убить любимого мужа? Предать всех, кого впустила, однажды, в свою жизнь?
Её ошарашил не столько резкий поворот диалога, сколько мой тон. Сама не ожидала, но говорила я таким голосом, будто стояла перед выбором и сжимала отравленный кинжал.
Пока она приходила в себя и переваривала услышанное, возникла пауза, вернувшая меня в мир кошмаров. Я снова оказалась в том жутком месте, где лично распарываю грудь Тая, вынимая его сердце. А потом отдаю его маленькой девочке. Она смотрит на мой подарок, не представляя, как применить слизкое нечто, после чего впивается зубками в...
Я передёрнула плечами, чтобы прогнать ледяной холод, коснувшийся моего позвоночника.
- Ты беременна? - ужаснулась мама Тайрелла I.
- Да упаси богиня! - отшатнулась я, осенила себя святым перехрестьем. - Просто...
Элеонору отпустил страх, когда она всмотрелась в моё перекошенное от ужаса лицо. Потом эта женщина опять надо мной посмеялась, решив объяснить причину столь нервной радости.
- Ты, как и все мы. Тоже боишься неизвестности. Не бойся. Если у тебя появится ребёнок ты будешь его любить!
- Или её... - машинально добавила я. Но это осталось вне внимания женщины.
- Сам процесс родов болезненный. - Продолжала рассказывать она. - Однако все мысли о муках отходят на второй план, когда ты подносишь к груди свою кроху. Такую беззащитную. И понимаешь, что никому не позволишь обидеть, не позволишь отнять.
Теперь смеялась я, глядя на её жадное выражение лица. Женщина остановилась. Она явно представляла на свои руках маленького Тая, а в итоге тискала морду волка. Сказать, что Тень сильно удивился? Нет! У него глаза на лоб полезли. Испуганный зверь уставился на меня, моля о помощи.
- Элеонора, полегче! - отдернула её от оборотня я, получив ответ на свои самые страшные мысли: то, что я делала во сне, я делала по своей воле и ради Неё! Но кто она - та маленькая девочка? Моя маленькая девочка. Меня снова бросило в холодный пот. Мама Тая не могла этого не заметить.
- Настолько жуткие кошмары? Может вернёмся, и ты приготовишь какой-нибудь свой целительный напиток на травах? Сын говорил, что у тебе хорошо даются успокоительные. - Предложила она.
- Нет! Не хочу. К тому же поспать мне не даст Шелест. Он всю кровать занял. - Пробурчала и только потом сообразила, что подобных вещей (ну, о посторонних мужчинах в спальне) при матери любимого человека не стоит говорить. Тонкие брови Элеоноры вздёрнулись вверх.
- Есть у него такая дурацкая привычка дрыхнуть в моей комнате. Но что поделать? Он мой наставник и друг. Пусть поспит. - Пожала плечами я, и меня осенило гениальной идеей, когда увидела чуть подальше большой фонтан. Мы, наконец, вышли из зелёного лабиринта. - Может искупаемся?
Тень задорно подтявкнул. А её светлость расценила идею как не благовидную. Жаль. Но я не стала отказываться от задуманного, и пока Элеонора расслаблялась на скамейке у берега, я преодолевала дистанцию от края до края. Оборотень пожалел, что перекинуться в человека негде, и грёб по-собачьи рядом, но более медленно, чем я. Иногда выныривая, и оборачиваясь, я махала рукой терпеливой к моим выходкам женщине. Она сидела неподвижно, всматривалась вдаль, хотя мгновенно реагировала на призывы и слегка склоняла голову на бок. Придворные таращились на нас из окон. Ризи прибежала к своей хозяйке в слезах, мол, как вы могли госпожа так со мной поступить и променять на амазонку?! Элеонора что-то шепнула ей на ушко и свои слёзы девушка глотала втихомолку.
Когда мы возвращались во дворец, другим путём, не таким путанным, каким пришли к фонтану, нас выскочил встречать лично его величество. Осмотрев мать, всё ещё обряженную в ночной костюм, её воспитанницу с опухшими красными глазами, и нас с волком, оставляющих за собой мокрый след, Тай нахмурился.
- Что ты опять натворила? - сердито спросил он.
- Ого! Отшлёпать хочешь? - съехидничала я, но дико оскорбилась его нападками.
- Дорогой, - вклинилась между нами его мать. - Она всего лишь купалась в фонтане.
На мгновение Тай искренне поверил, что спит! Даже ущипнул сам себя. Но разве такой крошечной боли поверишь? Нужно вмазать чем-нибудь тяжёлым или попросить кого-нибудь укусить тебя. Вот волка и уговаривать не надо. Подошёл и помог повелителю, клацнув зубами по его пальцам. Тай отскочило, однако в ясности собственного ума утвердился.