- Ты сделаешь мне одолжение? Пожалуйста, расплети волосы из этой нелепой косы?
Я знаю, что это просто прическа. Но это также та, сдерживающая вещь, которую она делает, чтобы наказать себя. И я не позволю ей больше этого делать.
Ее руки тянутся к узелку на конце, и я останавливаю их.
- Нет. Давай я.
Она не сопротивляется.
Я помогаю ей сесть на землю, затем сажусь позади нее. В моей голове я представляю этот классный, романтичный момент, как что-то из кино, где скрипки играют на заднем плане и освещение капризное и обольстительное.
В действительности, я как-то теряюсь, расплетая ее волосы, запутанные около миллиона различных вариантов и вожусь в три раза дольше, чем это необходимо. Но ведь я - парень. У меня нет большого опыта в заплетании волос.
Одри поворачивается ко мне лицом, когда последние пряди остаются свободными.
Дыхание перехватывает.
Это Одри. Не лютый защитник, всегда готовый к бою. Просто девушка из моих снов. Только теперь она прямо передо мной, и я могу протянуть руку и коснуться ее. Схватить ее. Поцеловать ее.
Я опираюсь на руки и откидываюсь назад.
Я не собираюсь принуждать ее... даже если все во мне кричит, чтобы послать предостережение и провести то, что вполне может быть нашей последней ночью на земле, в путанице тепла губ и конечностей.
Это должен быть ее выбор.
Она тянется за мной, ее нежные пальцы скользят по моим щекам, оставляя следы искр.
Мои глаза фокусируются на ее губах, когда она облизывает их, и наклоняется ближе.
Она собирается сделать это. Она собирается поцеловать меня.
Я борюсь с желанием победно вскинуть кулак в небо.
- Ты красивая, - выдыхаю я вместо этого.
Она наклоняется ближе. Наши носы соприкасаются. Я удерживаюсь от того, чтобы сократить расстояние.
Это должна сделать она.
Она вздыхает и закрывает глаза.
- О чем ты думаешь? - спрашивает женский голос. В. Последний. Момент.
- Ну же! - кричу я, когда Одри отскакивает назад, как будто у меня чума.
Я поворачиваюсь и впиваюсь взглядом в женщину.
Ее длинные темные волосы заплетены в тугую косу, и она одета в такую же форму, как и Одри, но без куртки. Только футболка. Гэвин сидит у нее на плече... и, клянусь, он смеется надо мной своими крошечными красно-оранжевыми глазами.
Она медленно испускает драматический вздох, позволяя ему прокатиться по ее телу, когда она качает головой и фокусируется на Одри, которая занята, пытаясь убрать ее волосы в какую-то неряшливую косу.
- Не нужно важничать, Одри. Я уже видела более чем достаточно. Но с этим мы разберемся позже. На данный момент, почему бы тебе не познакомить нас?
Одри закрывает глаза и сглатывает, - Вейн, это моя...
- Да, я знаю, - я прерываю... потому что, даже если я не видел ее в своих снах, фамильное сходство на лицо.
Мать Одри наконец прибыла.
Глава 48
Одри
Я хочу вырыть яму в земле и исчезнуть в ней на всю оставшуюся вечность. Но я не доставлю моей матери удовольствие наблюдать за моим падением.
Я отряхиваю пыль со штанов, когда встаю. Я встряхиваю ноги, и мои волосы летят мне в лицо, заставляя меня чувствовать себя неаккуратной и слабой. Но мой голос силен, когда я спрашиваю, - Что ты здесь делаешь?
Прохладный ночной ветер хлещет вокруг нас, и моя мать вздрагивает, прижимая ее руки к груди, сжимаясь и закрывая глаза, когда порыв жалит ее кожу. Ее голос напрягается, когда она, наконец, открывает глаза и спрашивает, - Ты действительно думаешь, что я хотела, чтобы ты встречала Буреносцев одна?
Да.
- Ты действительно думаешь, что я хотела, чтобы моей единственной дочери... моему единственному ребенку... пришлось принести себя в жертву, если бы был способ избежать этого?
Да.
- Да. - Ответ приходит от Вейна, а не от меня.
Моя мать выпрямляется, разглаживая ткань своей футболки, когда она поворачивается к нему лицом.
- Кажется, что моя дочь не дала тебе точное представление обо мне.
- На самом деле, тот факт, что вы не вызвали подмогу, говорит о многом. - Его голос звучит холоднее и жестче, чем я когда-либо слышала.
Ее глаза сужаются.
- Это потому, что я рассчитываю на тебя, что ты, наконец-то, станешь настоящим Западным ветром. И я надеялась, что ты окажешься менее бесполезным, чем другие.
- Эй, - говорит Вейн, в ту же секунду как Гэвин визжит.
- Достаточно. - Я тру, виски и поднимаю руки, чтобы все замолчали. - Тогда почему ты говорила мне, что ты не будешь сражаться со мной? - спрашиваю я у мамы.
Она вздыхает.
- Я подумала, что если я дам тебе дополнительную мотивацию, ты, наконец, подтолкнуло бы к прорыву, который вы и должны были сделать вместе. Но я всегда планировала драться на твоей стороне, если это не сработает. Поэтому я здесь. И, похоже, я прибыла вовремя, чтобы избавить тебя от ошибки.
Мои щеки горят. Мое тело горит. Но есть немного разочарования... больше, чем я хочу признавать.
Моя мать прочищает горло, вырывая меня из воспоминания о губах Вейна.
- Я только сразу хочу сказать, - говорит она, положив свою руку на бедро, как будто она выговаривает это нескольким малышам. - Я готова сделать вид, что я не нашла вас обоих в таком неудобном положении, когда прилетела, но только потому, что это никогда не случится снова?
Я говорю "да" в то же самое время, как Вейн говорит "нет".
- Что? - вскрикивает он, заставляя Гэвина снова взвизгнуть.
Моя мать поглаживает, перья Гэвина и бормочет мягкие слова, чтобы успокоить его. В течение секунды я безмолвна. Гэвин единственная птица, которую моя мать никогда не касалась, обвиняя его так же, как она винила меня в том, что произошло. Я не знаю, что и чувствовать, когда он нюхает ее пальцы, находясь полностью в ее руках.
- Мне жаль, Вейн, - говорит моя мама ему. - К сожалению, ты не волен принимать это решение.
Она пользуется тем же мягким тоном, которым она разговаривала с Гэвином, но Вейна не так-то просто успокоить.
- Мы еще посмотрим, - говорит он.
Он смотрит на меня, умоляя меня сказать что-нибудь. Но я могу только отвернуться.
С моей матерью здесь, у меня может быть шанс пережить эту борьбу. Что означает, что я буду жить, чтобы стоять перед последствиями моих действий, если я свяжусь с Вейном Вестоном. Позор. Позор. Удаленная от Бурь, единственная вещь, которая дает мою жизненную цель. И вот если они не отвергнут меня за измену.
- Так вот оно что, потом? Мама показывается, и я ничего не значу?
Я не могу ничего сказать, тогда я поднимаю руку, и Гэвин летит на мое запястье. Я глажу мягкие, пятнистые перья на груди, радуясь отвлечению.
- Я никогда не знал, что ты такая трусиха, - говорит Вейн, раня меня каждым словом, как острым камнем.
Слова жалят... больше, чем он думает. Главным образом потому, что они правдивы. Я не храбрая, чтобы бороться с Бурями за то, чтобы быть с ним.
Я заталкиваю мои слезы назад.
Мама испускает еще один эпический вздох.
- Когда я сказала тебе показывать, что ты любишь его, Одри, я не имела в виду, что ты должна полюбить его.
- Что? - кричит Вейн, и я не могу удержаться от взгляда на него. - Твоя мать надоумила тебя?
- Нет. Это не... Я не... - Я отправляю Гэвина на насест, так я могу убрать мои глупые волосы с лица. Ветер продолжает кидать их в мои глаза. - Я не готова для этого разговора.
Он фыркает.
- Верно. Сказано достаточно. В самом деле, я сделаю это очень легким для тебя.
Он уходит прочь, и когда он исчезает в темноте, моя мама подходит ко мне. Ее лицо окрашено сочувствием, но я знаю, что она думает на самом деле, "Посмотрите, как Одри вывернула все снова".
- Он залижет раны и справится с этим. Это не постоянный вред, - говорит она мне, кладя руку на плечо.
Я скидываю ее руку. Даже если она ведет себя искренне, она не заслужила право неожиданно действовать, как любящая мать.