Посмотрев в сторону все так же распахнутого окна, я подумала, что надо бы вызвать милицию, но вспомнила, что тогда мне придется раскрывать свое инкогнито, а мне бы этого не хотелось. Поэтому я пожелала несчастному старичку, чтобы его пораньше обнаружили, и переодела Ритку в свои вещи. Волосы заколола ей сзади в хвост и одобрительно улыбнулась.
— Ну? Я на тебя похожа?
— Конечно, не так хороша, но терпеть можно, — нахально заявила я.
— Ну, знаешь… — начала было Ритка, но, подумав, перестала обижаться. — Вообще-то да. Не очень-то и похожа…
Мы попрощались, договорились, что она позвонит через некоторое время, и она ушла.
А я осталась одна, как перст, с самыми смутными перспективами. За моим окном бродили преступники, мечтавшие меня уничтожить как ненужного свидетеля, и единственное, что скрашивало мою многотрудную жизнь, была огромная библиотека Риткиных родителей.
Заняв удобную позицию для наблюдений, я закурила и приступила к своей нелегкой миссии. Конечно, моя миссия была исполнена благородства, что несколько утешало. Я начала уже понемногу засыпать, уставившись в окно, которое по-прежнему оставалось открытым — по-видимому, старикан интересовал только одну меня да еще Ритку, которая в данный момент мчит к моей квартире. Или нет. Уже домчала и самым бессовестным образом завалилась спать на моем сексодроме.
Я посмотрела на телефон, который сейчас предпочитал молчать, и подумала, что уж могла бы и позвонить — откуда я знаю, жива ли она?
Наконец телефон нарушил загадочное молчание, я схватила трубку и с облегчением услышала голос Ритки:
— Тань, у меня все в норме. Добралась. Как у тебя?
— Ничего, — сообщила я, стряхивая остатки сна, которые начинали побеждать меня. — Похоже, этот старичок никого совершенно не интересует…
— Как же это? — искренне удивилась Ритка. — Мне казалось, что он ночью очень даже многих интересовал. К нему в квартиру ломились все, кто мог. Даже я в окно подглядывала. Почему же сейчас он совсем перестал занимать чье-либо воображение?
— Наверное, интерес к нему пробуждается только по ночам.
— Бедняга, — вздохнула Ритка. — Я бы так не смогла.
Мы обсудили досконально проблему одиночества, и Ритка неуверенно сказала:
— А родственников у него, похоже, нет…
— Знаешь, вот полная пустота. Ни единого человечка не попыталось к нему проникнуть. Может быть, все-таки вызвать милицию?
— Думаешь? А если они спросят, почему мы сразу не позвонили?
Да, Ритка была права. Именно это их и заинтересует в первую очередь. И что тогда мы должны ответить? Что, простите, мы спать очень сильно хотели. Посмотрели, как старикана убивают, и, зевнув на прощание, отправились спать. Да уж, не зря моя мамочка всегда говорит мне, что авантюризм зачастую заводит в тупик… Посидев еще немного в этом самом тупике, мы перешли на обсуждение личных проблем. Я спросила, не появлялись ли клиенты. А Ритка спросила, что делать, если они появятся. Мы подумали и решили, что она будет там изображать моего секретаря и перезвонит мне. Я сразу же примчусь и обниму клиента. Хотя чего мне его обнимать — у меня и так жизнь сейчас интересная. Хотя… Денег мне никто за это не заплатит, здесь я сижу на общественных началах, и клиента я все-таки обниму. Простившись с Риткой и повесив трубку, я бросила взгляд в окно и обрадовалась.
Наконец-то!
Я уж думала, что старикан так и пролежит там до второго пришествия, а к нему еще скоро присоединюсь и я, поскольку его убийца охотится теперь прямо за мной. То есть за Риткой, но убьет он все-таки меня.
Внизу стояла, задрав голову, толстуха в цветастом платье и взывала:
— Арташес Левонович! Арташес Левонович! Вы почему дверь не открываете?
Так как никто на ее призывы не откликался, я поняла, что Арташес Левонович и есть наш старикан.
Толстуха держала в руках сумку, набитую продуктами, и явно растерялась, не зная, что ей теперь с этими продуктами делать.
Она стояла бы еще долго, но из моего подъезда вышла вторая тетка, которая тоже задрала голову, о чем-то спросила толстуху, которая довольно громогласно изрекла:
— Да почем я знаю-то? Он сроду не уходил, с какой стати теперь? И на чем? У него ж ноги-то больные совсем…
Ага. У него, оказывается, были больные ноги и на улицу он почти не выходил. Всегда буду так работать! Сидишь себе перед открытым окном, куришь, а внизу соседи передают тебе бесценные сведения.
— Сейчас, наверное, еще раз поднимусь. Да и куда бы он ушел-то? И окно открыто. Он краж боялся…
Так, отметила я. Если он боялся краж, как и Риткины родители, значит, было что красть. Не пиво же из холодильника…
Тетки еще немного поговорили и позвали какого-то кудрявого мужичка, не очень, как мне показалось, твердо стоящего на ногах. Настроение у мужичка было очень даже веселое, потому как, несмотря на неуверенную походку, он пытался периодически облапать толстуху и запеть песню. Ни того, ни другого ему не позволялось, но он оптимизма не терял. Похоже, его попросили открыть дверь, за которой покоился Арташес Левонович, поскольку мужичок радостно гаркнул:
— Щас сделаем все по первому разряду!
Они двинулись в подъезд, а я затаила дыхание. Мне стало за них страшно. Искренне надеясь, что у них неплохие нервы, я стала ждать.
Первым с диким криком вылетел мужичок — нервы его были совсем никуда. Потом вышли тетки. Толстуха рыдала в голос, а маленькая поддерживала ее за локоть и увещевала тихим голосом.
— Да как же это… Как же… — твердила неутешная толстуха, из чего я сделала вывод, что по загадочной причине Арташес Левонович был ей весьма дорог.
А потом началось… Во-первых, во дворе стали собираться люди. Во-вторых, приехали менты, среди которых я без труда опознала Началова с Мельниковым. «Скорая» тоже приехала. Потом вынесли бедного нашего Арташеса под простыней, и я довольно долгое время была обречена наблюдать, как Началов ползает по кухне, пытаясь собрать отпечатки пальцев, а умненький Мельников смотрит прямо на мое окно, мучительно что-то соображая.
Зная его способность соображать, я испугалась. Конечно, он вспоминает, откуда ему этот дом знаком, и еще минут через десять припомнит, что именно в этот дом ходил к нашей общей подружке Ритке на день рождения. Естественно, его потянет сюда неудержимо, поскольку он без труда вычислит, что окно расположено напротив и кто-то что-то должен был бы видеть…
Придет и наткнется на меня. А уж когда он это сделает, начнет соображать дальше и поймет, что все, что я собираюсь ему наплести, — полное и законченное вранье.
В общем, я запаниковала. Сразу захотелось удрать куда-нибудь подальше, но… Тогда я вовеки не встречусь с Риткиными убийцами, оставив ее под угрозой. А это меня совершенно не устраивало!
За окном убиенного Арташеса Левоновича все еще ползали Началов с молоденькой криминалисткой, из чего я заключила, что раз они этим так увлеклись, значит, есть чем поживиться. Впрочем, конечно, если верить Риткиным впечатлениям, убийц было достаточно много, а значит, и «пальчиков» тоже. Мельников в поисках участия не принимал, был занят «происками», причем, как я догадалась без особенного труда, он все-таки не оставлял надежды, что Риткины родители не спали всю ночь, припав к окнам. Жаль, что у Мельникова нет склонности к телепатии — я бы постаралась мысленно убедить его в том, что он не прав… Уж очень мне не хотелось нос к носу встречаться с ним в Риткиной квартире! Не знаю почему — я с удовольствием бы свалила на его голову это дело, но не теперь. Только после того, как поймаю убийцу. А то ведь с этими мужиками быть до конца уверенной ни в чем нельзя!