Однажды ночью я проснулась от тихого шепота, раздававшегося совсем рядом
— Пани Лиза, проснитесь, пожалуйста… Ну, пожалуйста, вставайте, пани Лиза, — голос дрожал, и я, еще находясь в полудреме, услышала редкие всхлипы.
С трудом разлепив глаза, я увидела маленькую Алисию, стоящую возле моей кровати.
— Детка, что ты здесь делаешь? Ночь на дворе, разве тебе не положено спать в своей кроватке?
— Пани Лиза, не бросайте меня здесь одну... Пани Лиза, только не умирайте, хоть вы не умирайте, — девочка разрыдалась.
Сон моментально прошел, в мозгу лихорадочно заработали извилины, пытаясь понять, с чего ребенок сделал такие выводы. Я посадила Алисию рядом на кровать, прижала к себе и стала потихоньку успокаивать.
— Алисия, с чего ты взяла, что я умру? Откуда такие мысли? Я просто немного приболела, вот и решила отлежаться в кровати.
— Мама тоже так болела, когда папу убили. А потом она привезла меня к отцу Питеру и через несколько дней не проснулась, — девочка уже рыдала взахлеб, сжимая в маленьких ладошках ткань моей ночной сорочки. — Как же я здесь без вас, не бросайте меня, пани Лиза, — редкие всхлипы переросли в судорожное рыдание, у девочки началась истерика, которую можно было остановить, только дав ребенку выплакаться.
А я, прижимая к себе маленькое подрагивающее тельце, почувствовала себя предательницей. Замкнувшись в своем горе, я не подумала про своих детей, не подумала про окружающих людей, ставших для меня настоящей семьей. Пока я упивалась своими страданиями, я не видела, что люди вокруг тоже скорбят и горюют, но только я раскисла, словно кисейная барышня.
Я прекрасно знала, что приютов, подобных моему, единицы. В большинстве случаев дети там просто не голодные и как-то одетые. А ведь только благодаря тому, что здесь работали люди, для которых забота об этих детях была не просто обязанностью, а смыслом жизни, воспитанники получали не только еду и одежду, а настоящую любовь и заботу.
Разве хотел бы отец Питер, который так много сделал для нас, который нас поддерживал, помогал, делил с нами радости и печали, чтобы я вела себя подобным образом, разве одобрил бы он мое уныние и депрессию? Только сейчас я поняла, как была неправа, как виновата перед людьми, которые меня окружают, как виновата перед своими детьми.
Алисия никуда не ушла этой ночью. Обессиленная сильнейшим стрессом девочка заснула в моей кровати, так и не выпустив краешек моей ночнушки из своих рук.
Утром мы с Алисией вышли в столовую на завтрак. Каждой клеткой своего тела я чувствовала облегчение, которым буквально дышали дети.
— Миссис Коул, с выздоровлением...
— Миссис Коул, как хорошо, что вам уже лучше
— Миссис Коул... Миссис Коул... Миссис Коул...
Почти каждый ребенок подошел ко мне и сказал несколько слов. Малыши лезли ко мне с обнимашками, старшие рассказывали новости, кураторы докладывали про жизнь каждой группы.
А от мистера Смита я получила знатную взбучку. Все эти дни ко мне в комнату заходила только сестра Марта, которая никакими увещеваниями не могла расшевелить мою депрессивную тушку. Но что не удалось взрослому, то удалось маленькой девочке, испугавшейся в очередной раз за свою коротенькую жизнь остаться без человека, которому можно доверять и которому она будет небезразлична.
* * *
В середине июня в приют вернулся Том. Он рассказал, что не просил директора оставить его на каникулы в школе. Ещё к Рождеству его школьный товарищ попросил своего отца сделать Тому порт-ключ до Гастингса и обратно на вокзал Кинг-Кросс, чтобы парень мог без проблем вернуться в школу.
— Миссис Коул, я не могу отсиживаться где-то в стороне, зная, что вы здесь. Пусть я ещё несовершеннолетний, и мне нельзя колдовать, но зато я доработал те руны, которые высылал вам зимой. Теперь я уверен, что они сработают так, как надо.
Я слушала этого мальчика и просто не могла ругать его за непослушание. Хотя нет, не мальчика, я видела перед собою юного мужчину, готового защищать свою семью. А о том, что мы стали для Тома семьёй, лучше всего свидетельствовал его поступок.
В Хогвартсе учились магглорожденные дети не только из Лондона, но также из Бристоля, Ливерпуля и Манчестера. Сам Том не просил директора о возможности остаться в школе на каникулы, но просили другие ученики, особенно со старших курсов. Диппет отказал всем. Осиротевших детей просто бросали на произвол судьбы на вокзале Кинг-Кросс, не заботясь о том, кто и как будет заботиться о них дальше. Слышать это было жутко... А потом запинаясь и переминаясь с ноги на ногу, Том сказал, что на вокзале его ждут осиротевшие студенты Равенкло... Так наш приют пополнился ещё двумя маленькими магами...