Мне пришлось яростно бороться за Эмили, которую настоятельно рекомендовали отправить в клинику для душевнобольных. После того ужасного случая и так психологически травмированный ребенок сломался окончательно. Она замкнулась в себе, перестала реагировать на окружающих, боялась чужих людей.
Тогда впервые я решила собрать детей и поинтересоваться их мнением. Меня глубоко поразили слова Джейсона, самого проблемного мальчика приюта.
— Миссис Коул, если вы отправите Эмили в дурдом, она же там пропадет. Я думаю, что каждый из нас сможет присмотреть за ней в свободную минуту. Здесь ей хорошо, миссис Коул, не выгоняйте Эмили...
Самого Джейсона мне не единожды приходилось забирать из полицейского участка.
— Джейсон, послушай меня внимательно. Ты уже взрослый и волен поступать так, как тебе вздумается. Но я не позволю тебе подбивать на воровство младших. Я знаю, что за последние несколько лет тебе пришлось сменить четыре приюта. Каким бы ты ни был, но ты член нашей семьи, и мы всегда поможем тебе. Но в этом случае ты должен принять решение сам. Благодаря отцу Питеру ты еще здесь, а не в колонии. Но если тебя схватят еще раз, ни я, ни он больше не будем тебе помогать.
Мальчик ходил задумчивый несколько дней. А одним поздним вечером постучался ко мне в кабинет и клятвенно пообещал, что больше никогда не опозорит меня. После каждого проступка ребенок ожидал порки, карцера, криков... А вместо этого видел, как я или отец Питер слезно уговариваем очередного пострадавшего дать мальчику еще один шанс...
Этот замечательный пастор очень много сделал для детей. Прихожане перестали шарахаться от ребят, как от чумных. Многие начали оказывать посильную помощь приюту, а на благотворительных ярмарках хорошим тоном считалось купить вышитую салфеточку, вязаную игрушку, глиняный горшок для цветов или другое нехитрое творение моих воспитанников. Старшие дети теперь могли совершенно легально подработать в лавке булочника или за несколько пенни исполнить мелкое поручение пожилой леди.
Я приняла решение давать каждому ребенку небольшую сумму денег, чтобы было легче начинать взрослую жизнь. А также разрешила выпускникам жить на территории приюта еще три месяца после совершеннолетия, в течение которых можно было найти жилье и работу.
За всеми насущными проблемами и довольно насыщенной жизнью я совсем забыла о том, что рядом живет маленький маг…
* * *
В августе 1929 года я в очередной раз поехала с детьми на море. Для малышей организовали большой манеж на улице, оставляя их со старшими девочками, пока я или сестра Марта водили воспитанников купаться.
Когда я вернулась с пляжа, меня встречала взволнованная Сью — девочка, присматривающая за группой двухлеток.
— Миссис Коул, мне нужно вам срочно кое-что рассказать… Тут такое случилось…
Как оказалось, случился Том… Не поделив игрушку с Билли, мальчик магией вырвал ее из рук соперника и призвал к себе. Сью, смышленая и рассудительная девочка, решила, что ей мерещится всякая ерунда от перегрева на солнце и обилия свежего воздуха. Но Билли упорно лез за медведем, а Том так же упорно отбивал его руки при помощи магии. В итоге бедная игрушка рассыпалась в прах, вызвав истерику у обоих мальчишек.
— Может, в нашего Тома вселился бес, миссис Коул? Я так испугалась, так испугалась… Я хотела рассказать все сестре Марте, но она как раз кормила и пеленала младенцев, и я решила дождаться вас. Мне было так страшно, так страшно… Но потом я подумала, что Томми тоже очень страшно… Я вытащила их обоих из манежа, прижала к себе и гладила по головкам. А когда Том успокоился, то эта проклятая игрушка восстала из пепла и, подлетев к мальчикам, раздвоилась.
— Сью, милая, ты умница, и сделала все правильно. Но послушай меня внимательно и хорошенько это запомни. Никому, никогда, ни при каких обстоятельствах ты не расскажешь о странностях Томми. Это не бес, в него никто не вселился. Просто есть люди, отличные от нас, обладающие даром, неподвластным другим людям. Давно, еще до того, как начала работать в приюте, я встречала таких людей. Они могут взглядом разжечь камин, заставить вещи летать или оживить увядший цветок. Вспомни отца Саймона, что бы он сказал, узнав о Томе?