— Пустая Пустыня Пустых…
Речитатив ложился на шаги, шаги складывались в километры пути. Путных мыслей так и не появилось.
— Хвостик, что делать? — хвост меня проигнорировал, лишь немного рыская будто искал в кого бы воткнуться.
— Молчишь партизан. Ну и молчи дальше.
Может книжки почитать?
А ещё у меня паладин без присмотра остался.
И правда, чего бродить одному по этой серой унылости?
Я замолчал, сделал очередной глубокий вдох и сменил мотив и песню:
Первые шаги. Он их делал! Больно, тяжело, страшно, с помощью поручней, всего три метра, но это было достижение, Его Достижение!
— Я раскаиваюсь в преступлениях которые совершил. В убийстве трёх человек. Систематических кражах государственных средств которые я делил с господами. и., а так же платил за покровительство господину. Мой моральный облик близок к чудовищу, я не могу вспомнить, сколько на моей совести загубленных судеб молодых девушек. Простите меня.
— Граната!
Тучный господин на экране вырвал кольцо предохранителя из запала, после чего прижал железный эллипс к животу, сел на колени, затем лёг. Взрыв закрасили квадратиками.
— Это уже четвёртый. — поделился с Маратом наблюдениями его инструктор по физической подготовки, он же медбрат следящий за процессом реабилитации. — Первый после предсмертной записки выпрыгнул из окна, отправив весь свой компромат в несколько газет и прокуратуру. Другой устроил акт самосожжения. Третий сожрал в торговом центре сто грамм героина. Ой. Прости. Тебе наверно не стоит это смотреть.
— Нет, всё нормально, это и моя страна тоже. И мне важно знать, что происходит, а новости я не всегда из-за занятий могу посмотреть. — тут Марат лукавил, планшет имел доступ в сеть, и новости он смотрел с него, но ему было интересно мнение взрослого на эти события. — Как думаете, чем это вызвано?
— Совесть вряд ли. Президент говорит, что это проделки западных спецслужб, желающих подорвать веру в правительство у граждан нашей страны. — с непонятным выражением произнёс медбрат.
— Понятно.
Как-то продолжать разговор расхотелось. Лучше ещё подход сделать.
— Не перенапрягайся. — Михаил Олегович, весьма верно оценивал силу и выносливость подростка и повышал нагрузку в день максимум на два подхода.
— Всё нормально.
Ему опять начали сниться эти сны. Но теперь он был принцем Ноктисом путешествующим в кругу своих товарищей.
Марат не испытывал боли в сражениях, как бывало раньше, что для сна было довольно неожиданно, но ему казалось, что он становиться сильнее после каждого сна.
Ошибочность заблуждения показали подкосившиеся ноги.
— Организм ещё привыкает к приобретению новых возможностей. Не надрывайся, это только во вред пойдёт. Отдышись и поехали на завтрак.
Школа Марату нравилась, своим простором, своей свободой. Он сам решал, что учить, но если выбрал спрашивать за знания будут строго. Заменить факультатив можно только в конце триместра, а навёрстывать по новому предмету придётся в свободное время.
Но это было не важно, мальчик хотел стать хирургом, но для начала терапевтом, так как сомневался в том, что к совершеннолетию будет ходить уверенно.
Школа предоставляла превосходные лаборатории для лабораторных по биологии. Лекции вели, пусть и с мониторов, известные биологи, доктора наук.
Так же он глубоко учил химию, ещё сомневаясь идти ли ему на фармацевтическое отделение, времени в сутках мало, а ещё нужно спать.
— Привет гонщикам! Как успехи? — раздался сбоку голос знакомой девочки.
— Привет, Оля! Скоро буду бегать.
— Колёса быстрее!
— А ноги надёжнее!
— Ясно-понятно. На завтрак резину жжёшь?
— Угу.
— Против компании ничего не имеешь?
— Буду только рад.
— Слышал про подорвавшегося чиновника?
— Да. Новости видел.
— Прокуратура начала тридцать дел. Говорят, тех кого осудят и посадят не сведёт с ума. Не знаю, может и так. Тюрьмы сейчас пусты, во многих реконструкции. Заедут, как в гостиницы, отдохнут пару лет.
— Пару лет? Но там статьи такие, что лет на двадцать не меньше?
— Спорим, что больше пяти никому не дадут?
— Не, не буду я с тобой спорить. — мальчик закрутил колёса интенсивнее.
— Сегодня на завтрак космический рацион.