Он не слышал их так давно. Но сейчас они желали ему зла.
В центре суетились несколько человек в белых халатах поверх чёрных кителей с молниями на воротниках. Они держали в руках приборы, которые мигали разноцветными огнями. Люди возбуждённо перешёптывались. Один, видимо самый главный, в фуражке со знаком смерти, довольно улыбался.
- Er wird bald hier sein! Er kommt schon! (нем. Он скоро будет здесь! Он уже идёт!) - Закричал один из белых халатов.
В круг света что-то упало.
- Granate! - Разнёсся крик над ритуальным капищем.
Огненные росчерки разорвали темноту. Загремели ружья, застрекотали пулемёты, полетели гранаты и мины. Земля вздымалась от взрывов. Приборы искрили и горели, факелы падали, а рядом с ними валились убитые солдаты. Кровь пропитывала землю.
- Nein! - Исступлённо закричал главный в фуражке. - Setzt das Ritual fort! (нем. Нет! Продолжайте ритуал!)
Несколько солдат телами закрыли патефон.
- Ура, товарищи! - Раздался из темноты боевой клич. - В атаку! За Родину! За Сталина!
В лагерь ворвались десятки человек. Кто в форме, кто в фуфайке или ватнике.
- Остановим кощунство врага! - Кричал тот же голос.
Солдаты и партизаны убивали врагов без разбора, гремели выстрелы, пули вгрызались в тела, ножи рассекали плоть. Ночь наполнялась предсмертными хрипами и криками ярости.
Но патефон не замолкал.
Ерохин почувствовал смесь страха и ярости. Не владея собой, он кинулся в центр лагеря. Его когтистые лапы раскидывали людей в стороны, ноги втаптывали тела в грязь, кровь лилась рекой. Выстрелы, крики, хрипы, хруст костей, всё слилось в какофонию смерти. Ерохин наслаждался каждой частичкой давно забытых ощущений. Больше крови, больше ярости, больше смертей вашему богу!
Рыжая пустельга явилась из ниоткуда и вцепилась ему в глаза. Ерохин снова упал в темноту.
***
Крики, кровь, смерть, боль и бесконечная ярость. «Прочь! - вопило естество Ерохина. - Это не я!»
- Рядовой, слушай мою команду! Приказываю очнуться!
Тьма взорвалась тысячей алых звёзд.
Ерохин открыл глаза. Щека нещадно болела.
- Очнулся, наконец, - склонился над ним Довлатов. - Тебя трясло, будто за оголённые провода взялся. Ещё птица это проклятая, еле отогнали. Ну, ты как?
Ерохин попробовал подняться, и подоспевший Алелекэ помог ему сесть. Костёр почти догорел, и Шинкевич подбросил дров.
- Пей, однако, - сказал он, протянув кружку с вонючим отваром. - Легче станет.
Только сейчас Ерохин понял, что у него болит голова, а во рту появился металлический привкус крови. Похоже, прикусил язык.. Его всего трясло, как в лихорадке. Перед глазами ещё стояли кадры кошмарного видения: смерть людей, зловещий ритуал, взрывы гранат и бесконечная трескотня выстрелов. Ощущение невыразимого ужаса не покидало его.
Глоток горячего густого зелья чукчи обжигающим комком упал в желудок. Ерохину полегчало.
- Готов? - Спросил капитан Вебер, присев рядом.
Ерохин сделал ещё один большой глоток и выдохнул.
«Готов!» - хотел сказать он, но слова как обычно застревали в горле, поэтому просто кивнул.
Холодные пальцы капитана коснулись его виска. Сначала ничего не происходило, и Ерохин успел подумать, что так, наверно, и должно быть. Прохладное прикосновение, вонючий отвар, снимающий боль, плечо товарища… Но затем его будто пронзил электрический разряд, и видение жутким калейдоскопом пролетело перед взором. Так же быстро, скомкано и непонятно, если крутануть виниловую пластинку на проигрывателе.
Зрение вернулось к Ерохину, и он увидел, как капитан Вебер со стоном оседает на землю рядом с ним. Его била крупная дрожь, а глаза закатились. Пугающее зрелище, но несколько минут назад он выглядел не лучше.
Шинкевич понюхал кружку в руке Ерохина, сморщился и спросил:
- Хадость. Ищо есть? Кажись, над будет.
Ерохин с облегчением протянул остатки старшине.
Аскольд очнулся. Он глубоко и часто дышал, а в глазах полопались капилляры. Шинкевич протянул Веберу кружку с варевом, от которой тот, едва почуяв аромат, отшатнулся. Довлатов помог подняться Аскольду и опереться на себя, закинув руку на плечо.
- Всё хуже, чем я думал, - слабый голос Вебера едва пробивался сквозь потрескивание костра. - Я знаю, чего ты боишься, Ерохин, но это был не ты.
- О чём ты, Асик?
- Он видел демона. Был им. Похоже, Аненербе удалось совершить ритуал.
- Тьху! Бес их задери! - Возмутился Шинкевич. - Чтоб их всех приподняло да разорвало!