- А где?
- У пруда. Борька там… У-у-у, сволочь!
- Ну-ка, не ругайся!
Но Ерохин не обратил внимания на предостережение матери.
- Он в полынье щенка топил. Потопит, даст отдышаться, а потом снова окунает! Живодёр проклятый! Я как увидел, щенка отобрал, а его бил, пока кровь носом не пошла. А потом… потом ещё бил, а там уж ребята оттащили.
Мать глубоко вздохнула и села на колени перед сыном.
- Ох, горе ты моё луковое, - обняла она Ерохина. - Ты правильно поступил. Иногда за жизнь приходится драться. Так уж мир устроен, маленький мой. В этом нет ничего постыдного. Главное, человека не растерять.
Ерохин кивнул и обнял мать в ответ.
- А щенок-то где?
- Вот, - Ерохин расстегнул шубу и достал того из-за пазухи. Черно-белое чудо радостно гавкнуло.
- Ладно, будет двор от недругов охранять. Иди, умывайся, я щенка покормлю и пирожки с печки достану.
***
Пустельга ещё мгновение висела в воздухе и растаяла.
«Уходи! Я не стану тобой!» - Вопил Ерохин на демона. Медленно когти отдалялись от лица Шинкевича. Ерохин, напрягая все жилы, отвёл руку назад и сжал её в кулак, впиваясь когтями в ладонь.
Закапала кровь.
Что ты делаешь?
Алелекэ продолжал петь, Аскольд и остальные стояли и покачивались, закрыв глаза. Один за другим они начали подпевать чукче. Последним к пению подключился Ерохин. Друзья не слышали его, но слышал демон и он сам.
Песня вибрировала под сводами пещеры, она приобрела осязаемую силу. Тугой плетью хлестала по проклятому месту, построенному на крови и костях. Мороз упругими ударами бил по лаве, а та отвечала огненными пузырями и всё больше чернела. Сталактиты из магмы иссякали и гасли. Волны живой силы накрывали Ерохина и заставляли Мефистофеля корчиться в муках. Тело Ерохина перестало быть приятным и безопасным местом для демонских игр.
Демон злобно завопил, сотрясая пещеру в предсмертной агонии, и исчез. Ерохин упал, истекая кровью. Рядом загрохотали камни — пещера рушилась.
Его сознание гасло, а мимо пробегали к порталу ноги.
- С такой раной люди не живут, - где-то далеко сказал Шинкевич.
***
- Ну? Ежели нечем крыть, то и помалкивай тогда! Дай настоящим господам поиграть.
- А навіщо мені крити? А я переведу. На, Алелекэ, пригощайся!
- Не честно, однако. Я тебе эти шестёрки на погоны оставлю, однако.
- Отставить балаган. Дайте Ерохину поспать нормально. Сон — лучшее лекарство.
- Судя по тому, как у товарища рядового подрагивают ресницы, он уже не спит, товарищ лейтенант.
Ерохин понял, что притворяться больше нет смысла и открыл глаза. Белизна больничной палаты ослепила его. Солнце било яркими лучами сквозь кружевные шторы и грело веснушчатое лицо юноши. На соседней койке сидели Алелекэ, Тарас Незлебко и Семён Шинкевич и бесстыдно резались в переводного дурака. Лейтенант Довлатов курил на табурете возле койки Ерохина, стряхивал пепел на улицу и читал газету. Аскольд Вебер, наполовину замотанный в бинты, замер на кресле-каталке посреди палаты. Как обычно, его лицо не выражало никаких эмоций, но голубые глаза лукаво улыбались.
- Ну, товарищи бойцы, позвольте вас поздравить! - Мысленно обратился ко всем капитан Вебер. Он ещё не отошёл от контузии и говорил ужасно плохо. - Ваш отряд из диверсионного преобразован в Первый Демонический. Лейтенант Довлатов назначен его командиром. Я буду координатором.
Нехлебко грустно вздохнул и сбросил карты.
- Мене на хуторі засміють, якщо скажу, що з чортами воював!
Вебер посерьёзнел и послал строгую мысль:
- Это секретная информация!
И довольно улыбнулся, глядя на Довлатова.
Лейтенант рассмеялся.
- Ну, Асик, какие будут приказы?
- У Аненербе тысячи щупалец, а мы обрубили только одно, - говорил Аскольд. - Есть данные, что Аненербе нарастили активность в глубоком тылу в Восточной Европе, и некоторые их проекты близки к завершению...
Ровный бубнёж Вебера в голове усыплял. Кроваво-красная пустельга влетела в окно и села на изголовье кровати, и солдат Первого Демонического закрыл глаза и спокойно уснул.
- Спасибо, - пробормотал он во сне, но никто не заметил.
***
Ерохину снился пылающий мир с гигантским дворцом из огня и магмы. На вершине дворца на троне из уродливого рогатого черепа восседал демон с красивым человеческим лицом.
Ты же не думал, что вы прогнали меня навсегда?