Туман после боя рассеялся, стало светлее, в небе показалось бледное солнце. В стороне Ерохин увидел тело, над которым склонился старшина, а рядом с ним словно из ниоткуда материализовался капитан Вебер. Ерохин не заметил, чтобы Аскольд участвовал в бою. Наверняка, прятался серый кардинал, а весь удар на себя принял их командир.
Человек, напавший на Ерохина и оглушённый Шинкевичем, лежал без сознания. Аскольд отогнал от него старшину и присел рядом на корточки. Едва он прикоснулся пальцами ко лбу поверженного, как тот очнулся и широко распахнул глаза.
- Как тебя зовут, солдат? - Спросил капитан..
Глаза солдата бездумно обшаривали пространство вокруг, словно он не понимал, где находится. Вдруг они зацепились за Ерохина. Юному диверсанту под его взглядом стало неуютно, и он поёжился.
- Он! - Неожиданно закричал солдат. - Он! Убейте его! Он придёт за ним!
- Кто он? - Спросил Аскольд, и в его голосе прозвенела сталь.
- Он! - Кричал солдат и тыкал пальцем в Ерохина.
- Оставь, Аскольд, - подошёл к капитану Веберу Довлатов и положил руку на плечо. - Контуженный, видишь?
Аскольд встал и отвернулся от солдата. Ему не удалось скрыть разочарование за маской безразличия — глаза выдавали его нетерпение.
- Этот человек — единственный живой свидетель. Отвечаете за него головой, лейтенант.
И Вебер ушёл.
- Алелекэ, покорми, обогрей и не дай убежать. В общем, сам знаешь. Туман рассеивается. Разделитесь и осмотрите лагерь. Ищите любые документы, припасы, оружие. Нам нужно узнать, что здесь произошло.
И Довлатов ушёл вслед за Вебером.
Пленный больше не показывал пальцем на Ерохина, но не сводил с него безумных глаз. Александр поспешил убраться подальше от пронизывающего взгляда контуженного солдата.
***
Ерохин с первого дня войны мечтал вступить в Красную армию, чтобы защищать Родину от нацистских захватчиков. Но из-за возраста его не брали никуда, как бы он не напрашивался. Даже старшего брата, Алексея, хотя тому должно было вот-вот стукнуть восемнадцать лет. Александр и Алексей часто ссорились из-за этого, Саша хотел пойти вслед за братом, но тот отговаривал всеми силами, просил младшего Ерохина остаться и присматривать за матерью и хозяйством, иначе мужиков в доме не останется. Их отец погиб, сражаясь с японскими самураями в боях на Халхин-Голе.
А теперь нет ни матери, ни брата. Только горе и ненависть. Именно поэтому для Ерохина назначение в отряд Довлатова само по себе было наградой. Он будет сражаться на острие войны и бить врага, причинившего столько боли. Заставит его испытать те же чувства, или ещё хуже.
Но и Алелекэ прав. Сражаясь со зверем, сам рискуешь ему уподобиться. Часть Ерохина не просто хотела этого, жаждала. Юноша не видел ничего плохого в том, чтобы мстить врагу, и мстить всеми средствами. Эта же часть жалела, что он промедлил, и немца убил Шинкевич. Это и пугало Ерохина. Пусть гнев его праведный, но тьма всё равно поглощала душу. Снова перед мысленным взором возникла картина из учебки. Поверженный враг и окровавленные руки. Тьма превращала его в яростного зверя.
Контуженный солдат, что бросился на него, смотрел на Ерохина так, словно тот уже зверь. Зверь похуже немцев.
Ерохин вошёл в большую палатку. В паре предыдущих квартировались простые солдаты, и ничего стоящего он не нашёл. Но эта палатка оказалась сокровищем. Похоже, Ерохину повезло найти оружейный склад немцев. Чего здесь только не было: шмайсеры, карабины, пистолеты, гранаты. Арсенала хватит на целый батальон!
Он бросился вон из палатки, собираясь найти кого-нибудь, чтобы показать находку. Но неловко задел ящик с гранатами. Ерохин замер, боясь вздохнуть. Одна граната, весело подпрыгивая, выскочила за полог. Он кинулся за ней, согнувшись в три погибели и махая руками, как ветряная мельница, но граната оказалась ловчее. Ерохин споткнулся, прокатился кубарем, подскочил, как ванька-встанька, но так и не поймал её. Маленький цилиндр на деревянной ручке мог положить весь отряд. И сейчас он задорно скакал по каменистому склону прямо к большой офицерской палатке. Ерохин понимал, что если кто-нибудь заметит, как он ловит убегающую гранату, то после задания его точно отправят если не в штрафбат, то в помощь поварам, где он не сможет никому навредить. Он разбежался и в отчаянном кульбите прыгнул за гранатой. И ему повезло. Он шлёпнулся в кучу брезента, прижимая к груди добычу.
«Вот бы не взорвалась!» - запоздало подумал Ерохин.
Когда кровь перестала стучать в висках, он услышал голоса в палатке. Любопытной Варваре на базаре нос оторвали, но Ерохин, не знакомый с поговоркой, нашёл место, где в брезенте была крохотная рваная дырка, словно от пули. Может, и правда от неё. Залетела рикошетная во время боя. Ерохин приник глазом к отверстию.