- Это германские руны, - вдруг произнёс капитан Вебер почти без немецкого акцента. Видимо, он появляется в минуты волнения. - Я изучал их в Мюнхенском университете.
- Значит, вот куда ты после школы пропал, Асик… - Едва слышно пробормотал лейтенант, прикидываясь, что занят костром.
Но Вебер услышал:
- Да, именно туда, Дмитрий. И эти руны набиты здесь не вчера. Не думал, что германские племена заходили так далеко на восток.
- Ну, германские и германские. Что с того-то?
- Они бежали, когда в Европу пришло христианство, и привели сюда своего бога. Приносили ему жертвы. Много жертв. А в обмен получали защиту и благоденствие.
- Чушь антинаучная. И чему вас в Германии только учили?
Капитан Вебер хмыкнул в ответ на неверие Довлатова и замолчал.
- Лучше расскажи, что командование хочет здесь найти, - обернулся лейтенант к Аскольду.
- Это секретная…
Пленник вскочил, оттолкнув Довлатова, и закрутил головой по сторонам.
- Он идёт, - забормотал он. - Он идёт! Он идёт!
- Кто? Кто идёт? Как его зовут? - Вебер мгновенно оказался возле безумного солдата, отпихнув Ерохина.
Рядовой чуть не упал в костёр.
Капитан тряс пленника за плечи, но тот всё твердил своё, а в глазах его плескался первобытный ужас. Вебер потерял всякое самообладание и кричал:
- Кто? Кто идёт?!
Вдруг солдат замер, и взгляд его стал осмысленным. Глупо улыбнулся и сказал:
- Он.
Верёвки, связывавшие руки солдата, упали, источая дым. Пленник медленно разжал ладонь, и из неё же выпал уголёк. Ерохин поморщился — кожа была обожжена так сильно, что отслаивалась, обнажая голое мясо. Безумец схватился за рукоять ТТ, торчавшую из кобуры капитана и попытался выдернуть. Он бы вытащил, но подоспел Довлатов и перехватил его руки за спиной.
- Ну и силища! - Простонал лейтенант, тужась от усилия. - Помогай, Ерохин!
Рядовой подскочил к дерущимся и схватил одной обезумевшего разведчика за запястье. Другой пытался разжать пальцы, сомкнувшиеся на рукояти пистолета, но безуспешно — кожа слезала кусками и ужасно скользила. Тошнота подкатила к горлу Ерохина, но смог взять себя в руки.
Вдалеке грохнул выстрел. За ним второй. Глухо застучал пулемёт Алелекэ. Все рефлекторно повернули головы в сторону звуков. Ерохин почувствовал, как у него что-то вынимают из-за пояса. Посмотрел. Пленник держал в руке штык Ерохина.
- Он придёт за тобой… - Прошептал безумец и воткнул штык себе в подбородок.
Кровь тугим фонтаном брызнула в лицо Ерохину. Рядовой отскочил. В следующее мгновение пленник обмяк, его глаза погасли, и он повис на руках лейтенанта безвольной куклой. Выстрелы тоже смолкли. Довлатов посмотрел на Ерохина.
- Ерохин, твою мать, ты… - начал он, набирая воздуха в грудь.
«Не я!» - хотел воскликнуть юнец, но слова застряли в горле, как и всегда за в последнюю пару лет.
- Это не он, лейтенант, - сказал Вебер. Он хладнокровно отряхивал плащ от кусочков кожи умершего.
Довлатов аккуратно положил обмякшее тело возле камня. Казалось, пленник просто уснул. Если бы не кровь, заливавшая гимнастёрку сошедшего с ума бойца.
- Зачем он это сделал? - задался вопросом лейтенант, стоя рядом с погибшим. Он снял каску, стянул пилотку и сжал её в кулаке.
Через мгновение Довлатов подобрался и скинул с плеча ППШ.
- Узнаю, почему стреляли. Ждите здесь.
- Скоро и так узнаем, - сказал Аскольд, глядя в сторону.
Два бойца шли между палаток, по очереди прикрывая друг друга от невидимого противника. Они двигались бесшумно, лишь слегка бряцал сошками пулемёт Алелекэ.
- Ушли, кажись, - измученно пробормотал Шинкевич, подходя к костру.
Алелекэ сел рядом и уставился в огонь. Его лицо застыло в горестной маске: глаза сощурены, губы сжаты, а их уголки смотрят вниз, скулы напряжены. Чукча положил подле себя обмотанную грязными тряпками винтовку Нехлебко.
***
Дуло ППШ Довлатова упиралось в лоб капитана Вебера. Шинкевич повис на одной руке командира, а Ерохин на другой, пытаясь спасти лейтенанта от опрометчивого шага, о котором он очень горько пожалеет. Но даже под двойным весом, Довлатов не дрогнул. Как не дрогнул и Вебер, смотревший на Довлатова убийственно холодными глазами. Его губы изогнула горькая усмешка.
Ерохин хотел позвать Алелекэ на помощь, но чукча продолжал сидеть и смотреть в костёр. На коленях у него лежала винтовка снайпера Нехлебко, который не вернулся из похода за травами для обряда.
- Говори! - Почти кричал лейтенант, его шрам на лице побелел от гнева. - Что у нас за задание? Кто убил Тараса? Клянусь, если скажешь «секретная информация», я выстрелю!
Аскольд молчал и так же холодно смотрел на лейтенанта. Неужели тем самым хотел его остудить? По мнению Ерохина, эффект получался обратный.