— Кошмар и ужас! — притворно воскликнула я и начала разбирать пакет.
— Знала, что ты оценишь. Вот я собираюсь еще сбегать на берег, поприветствовать волны и уже потом рухнуть от усталости в гигантскую мягкую постель.
— Отличный план.
И не сговариваясь, мы единодушно пожелали друг другу хорошего дня и завершили вызов. Перед глазами легко предстало изображение, как мама, весело напевая и еле заметно пританцовывая, идет на побережье. Я же в борьбе с унылым расположением духа занялась ужином, достаточно ленивым, если быть до конца честным.
Распечатать пачку креветок, закинуть их в кипящую воду. Пока они варятся, вскрыть банку сочных оливок и кисло-сладкий соус. Откопать подарочную тарелку с тремя секциями и уложить на нее все сразу, чтобы не бегать двести раз туда-обратно.
Вот так с закуской в одной руке и бутылкой пива в другой я, обойдя книжный шкаф, деливший комнату на кухню и гостиную, уселась на диван. Пульт от телевизора нашелся на спинке, и я принялась торопливо листать подборку ненавязчивых романтических комедий. Однако по какой-то счастливой и даже презабавной случайности, я нажала не туда и выбрала фильм с Колином Фертом «Как важно быть серьезным». Актера я обожала, а вот конкретно эту кинокартину не смотрела.
— Значит пришло время исправлять упущение.
И прежде чем включить фильм, я решила испробовать приготовленную закуску. Мне нравилось накалывать на шпажку сначала оливку, потом креветку, а затем обмакнуть ее в кисло-сладкий соус. Безумно вкусное сочетание, от которого ударная волна эндорфинов точно обеспечена.
Отхлебнув пива, я забралась с ногами на диван и начала просмотр. История с легкостью пленила мое сердце, будто сценарий писали специально под меня, и на полтора часа разум угодил в мирную гавань, где не было нужды отвлекаться на прямоугольники в человеческих грудинах.
Еда закончилась, а за второй бутылкой пива к холодильнику я не потянулась. Она оказалась ни к чему. К титрам я абсолютно разомлела и, не заметив, уснула прямо там на месте без одеяла и подушки.
* * *
Глаза открылись одномоментно. Обнаружив, что носом почти уткнулась в обивку дивана, я хихикнула и перевернулась на спину. Вчера казалось безумно далеким, словно во сне прошел не один год, а переживания истрепались и утратили свой былой лоск.
Я мирно дышала и наслаждалась тягучим утром, а затем неизвестного происхождения импульс вынудил меня повернуть голову. В тот же миг я увидела силуэт, расположившийся у окна. Он полусидел, полулежал на узком подоконнике, совсем не заботясь о том, что часть его корпуса буквально парила в воздухе.
В рассветных лучах он выглядел обыкновенно, почти живым. Контур каштановых кудрей сиял теплотой золота. Сомкнутые веки меня не обманули, я чувствовала напряженность юноши, смешанную с предвкушением. Он, как и я, не знал, чем кончится эта уникальная встреча, и все же ожидал итога с безграничным принятием.
Загнав самую первую и естественную реакцию — страх — поглубже, я неторопливо поднялась, чтобы выиграть дополнительное время на раздумье. Захватила с пола бутылку, ровно уселась на диване и придала себе, если не устрашающий вид, то хотя бы внушительный.
— И с чем ты пожаловал, неупокоенный дух? Говори скорее, пока я не заказала ритуал экзорцизма.
— Не спеши, — он развернулся ко мне лицом, молниеносно изучил мое расположение духа и заметил пустую бутылку в руках. — Только не бросай, прошу. Окно будет жалко. — На это я скептично вскинула бровь. А он, выдохнув, честно сказал: — Для меня все это в новинку, и, честно говоря, я немного сбит с толку.
Комнату заполнил его густой, хриплый, словно предгрозовой, голос, и я невольно гадала: был ли он таким при жизни или же это эффект от загробного фильтра.
— Я тебя, пожалуй, разочарую, но ты попал совсем не к эксперту призрачных дел. Ты, кстати, первый, кого я увидела в таком состоянии.
— Не могу сказать, что польщен.
— И знаешь, — настойчиво продолжила я, пропустив мимо ушей его комментарий, — мне крайне не хотелось бы принимать толчею духов у себя дома. Видите ли, я не очень общительный человек и менять это совершенно не собираюсь.