Можно ли оставаться стойким перед лицом обреченности? Или оставаться порабощённым фиктивным прошлым? Так странно – видеть ходячую нежную плоть под чернеющими небесами.
Из бездны мрака к нему приближалась человеческая фигура.
– Прости, ты не знаешь, где находится улица Северная? Я не местная и немного тут заблудилась.
– Северная...
Он рассеянно огляделся и понял, что, окончательно потеряв ориентиры, заблудился сам.
– А, эм... я походу тоже заблудился, – пробормотал он, потупив глаза. – Просто потрясающе: двадцать лет хожу здесь и сейчас понятия не имею, где нахожусь.
Он поднял на неё взор. Незнакомка смущённо улыбалась. Её глаза сияли, как капельки росы на лепестках голубого цветка. Она была в розовой куртке с откинутым капюшоном и узких джинсах, которые украшали внизу чёрные сапожки. Губы накрашены розовой помадой с блестками. Белая бледная кожа. Шея. Лицо. Золотистого цвета волосы. Как майское цветение и дуновение легкого ветра с запахом мёда. Она выглядела загадочной. Наверное, такое же носила и имя – Загадка. Что-то польское?
– Эля, – мягко произнесла она своё имя.
– Егор.
Она посмотрела ему в глаза, но тут же отвела взор.
Девушка обратила внимание на синюю потрёпанную вывеску, прибитую к стене многоэтажного жилого здания.
– Это улица Крыжовникова, – сказала Эля.
– Что ещё за улица Крыжовника? – удивился Егор и покраснел, вспомнив, что девушка не местная.
Он сухо произнес:
– Походу у меня топографический кретинизм. Впервые слышу про улицу Крыжовника.
– А! – воскликнула Эля. – Я вспомнила! Я была здесь два дня назад с подругой.
После её слов в чёрном небе прогрохотало так, словно что-то взорвалось, и из соседних дворов стали доноситься вопли машинных сигнализаций.
– Кажется, будет дождь. Здесь поблизости есть один чудный бар. Лучше посидеть там немного в тепле, переждать, – спокойно предложила она, убирая локон, упавший на глаз, за ухо.
Егор задумчиво кивнул, пребывая в сомнении, но, испуганный звуком грома, всё же согласился, посчитав это благоразумнее, нежели бесцельно слоняться по улицам под проливным дождём.
В ночном заведении они уселись в углу за столиком, подальше от барной стойки. Эля заказала пива.
– Сколько здесь народу, – пробурчал парень, съёжившись на стуле, нервно скрепляя пальцы в замок.
Когда официантка принесла им пива, и они выпили, он почувствовал себя немного свободнее.
Эля весьма бодро и весело рассказывала о себе: о том, что здесь проездом в гостях у подруги, работает учительницей рисования в младших классах (только-только выпустилась из универа), как ей нравится работать с детьми и как дети её обожают.
«Юности присущ задорный характер, – скептически подумал Егор. – С годами это выветрится»
После второго стакана пива он заговорил о себе. Они болтали обо всём на свете и не могли наговориться. О том кто что любит и не любит, о музыке, фильмах, увлечениях, причудливых идеях, внешнее просто перестало для них существовать. Это напоминало встречу двух близких друзей, давно не видевших друг друга.
– Помню в студенческие годы я работал в приюте для бездомных животных, – рассказывал Егор, – К нам пришел один мужчина. Он сказал, что хочет приобрести кота, и мы так обрадовались всем персоналом. Повели его показывать котов и в какой-то момент он нам говорит: мне нужен самый умный кот! Я показал ему самого красивого черного кота с белой грудкой, а мужик меня спрашивает «это самый умный кот?», я говорю «это самый умный кот», а он пристально посмотрел на меня и продолжает «вы точно уверены в этом?». А я думаю «Не знаю, он решил есть какие-то кошачие тесты на айкью?», типа, знаешь, когда кота спрашивают «что вы видите на этой картинке?», а он такой – «мяу» – «Хм, интересно, а на вот этой?» – «Мяу». При том, что картинка одна и на ней написано только – мяу.
– И он взял у вас кота?
– Нет, он начал проверять его на интеллектуальные способности и на теореме Пифагора кот прокололся.
Эля смеялась, прикрыв ладошками лицо. Егор с такой серьезностью рассказывал эту комичную историю, словно был реально взволнован странным поведением того мужчины.
Когда он кончил говорить, то огляделся по сторонам. Ему снова не давали покоя собравшиеся в зале. Казалось, каждый в этом баре искал прибежище от той молниеносной темноты, свирепствовавшей снаружи.
– Знаешь, когда находишься в толпе, большинство даже не подозревает, что среди них существуют люди, которые только притворяются живыми, имитирует жизнь. Совершают движения, поступки с механистической бездушностью, просто потому что когда-то они так делали, и это вошло у них в привычку. Они занимаются этим по инерции – существуют, но не могут себе объяснить почему. Внутри они совершенно пусты.