– Не будь таким злодеем, – отвечала Эля, повернувшись к нему и надув губки. Через секунду другую, улыбнувшись, она беззаботно сказала: – В любом случае, ты можешь считать жизнь дерьмом, но сам дерьмом не становись. Не будь дерьмом – хорошее правило, да?
Парень остановился.
«Не будь дерьмом»
Он вспомнил знакомую до боли фразу друга. Внимательно всмотрелся в лицо девушки и недоверчиво произнес:
– Эд... это ты?
– Нет, это Эля, мы с вами говорили пару секунд назад, мистер, – сказала она и смущённо захихикала.
Егор почувствовал себя максимально неловко.
«И что на меня нашло?! Старый засранец, наверное, ржёт сейчас во всю глотку, глядя с небес на всё это представление», – подумал он.
– Прости, я повел себя как полный идиот, прости.
– Ничего, нет, не извиняйся, все нормально. А кто такой Эд?
– Ты очень сильно напомнила мне моего лучшего друга высказыванием. К сожалению, покойного.
– О, – Эля, изобразив на лице озабоченность, сочувственно кивнула. – Понимаю.
Чтобы разбавить как-то атмосферу и реабилитироваться перед ней, он начал толкать мысли, которые давно сидели у него в голове, но он никак не мог ими с кем-то поделиться. Он считал их бесценными находками в области остроумия и гениальности, хотя на самом деле они таковыми вовсе не являлись.
– Знаешь, в нашем мире есть такая каста чревовещателей, они разговаривают людьми. Двигают их конечностями, губами, точно как марионетками. Политики и олигархи называются.
– Хм, и каких же взглядов придерживаешься ты? – поинтересовалась она.
– Я умеренный каннибалист.
– Как можно быть умеренным каннибалистом?
– Ну, я никого не заставляю обращаться в свою идеологию. Я их просто ем.
Девушка наиграно изумилась, ахнула, приложив ладонь к губам.
– Ты опасный парень.
– Да, лучше держись от меня подальше. По крайней мере, на полтора метра. Серьезно, мне это нужно для личного пространства.
– А хочешь знать моё мнение? – наконец, произнесла Эля с ноткой интриги в голосе.
– Конечно, давай.
– Ты очень странный... наверное, один из самых странных парней, с которыми мне доводилось общаться. Но мне это нравится! Я тоже считаю себя немного странной. Но ты очень странный.
– Да, я в курсе. Очень странный... очень.
– Очень странный, – повторила она.
– Да, я очень странный. Очень странный.
Эля вдруг зарделась, прыснула, и они оба начали безумно хохотать. Их громогласный смех эхом разносился в воздухе, тревожа спящие сумерки.
– Очень странный, – повторил он тихим таинственным голосом, как будто пародируя какого-то героя из Секретных материалов.
– Ну всё, хватит меня дразнить! - со смехом закричала она. – Хватит!
– Но ведь я - очень странный.
– Уже нет! Я забираю у тебя этот титул! Всё!
– Как жаль! – театрально застонал он, отворачиваясь от неё, что вызвало ещё большую реакцию у девушки.
На мгновение Егор поймал своё отражение в ближайшей луже: искажено улыбающаяся бессмысленная рожица. Улыбка постепенно сошла с юного лица, как испуганная мышь, скользнувшая в нору. Ему вдруг захотелось быть непоколебимо серьезным.
Они вышли на главную улицу и побрели дальше, глазея на витрины магазинов с неоновыми надписями сверху.
– Люди как дождь, – говорил он, изучая тех немногих, кто попадался им на пути. – Они одинаковы. Есть мнение, что каждый человек уникален, неповторимая личность. Может быть, так было задумано. Но на самом деле бесконечное число людей – это копия друг друга. Если так подумать... с теми же чувствами, характером, реакциями, поведением, движением мыслей.
– Не все одинаковы, – возразила Эля. – Мне встречалось множество разных людей, и они были противоположностями друг друга. Можно сказать, полюсами.
– Да, есть такое, – согласился он. – Но я думаю: можно ли проникнуть в мир другого человека так, чтобы не запятнать и не исказить его прелестную структуру законами своего мира? По-настоящему познать другую личность. Её красоту и самостоятельность. Даже взять нас, к примеру – внутри тебя есть часть меня, это как твоя проекция обо мне, о том какой я есть для тебя. Также как во мне есть часть тебя, это моё представление о тебе, но через призму моих эмоций и чувств. Но могу ли я познать тебя подлинную – без всех этих примесей моего разума?
– А ты хочешь познать меня подлинную? – кокетливо молвила она.
Егор вздохнул с тоской.
– Я клетка, и я не хотел бы, чтобы ты была заперта во мне, как пленник.
– Тогда не будь клеткой! – сказала она, шутливо ударив его в плечо. – Будь трамваем! Или лесом! Я хочу заблудиться в тебе.