— Аманда? — робкий девичий голос окликнул меня из-за спины, пока я в сумасшедшем темпе осушала содержимое пластиковой упаковки. Последний глоток сбился и я, сдавленно кашлянув, обернулась. Ева стояла в нескольких шагах от меня, испуганно осматривая меня, словно не веря своим глазам. — Аманда, я.
— Что? Что ты? — хриплый голос вырывается из моего горла самостоятельно, в первую секунду я даже не узнаю его.
От вида подруги, стыдливо прячущей глаза, во рту становится кисло, и нижнюю челюсть неприятно сводит.
— Я не знаю, как тебе объяснить, — она делает шаг мне навстречу, смущенно закусывая щеку. Знакомая привычка. — Просто дай мне все объяснить, пожалуйста. Ты не представляешь, как мне жаль, что тебя схватили в этом проклятом доме. Черт, это была дерьмовая идея. Не нужно было нам туда идти.
— Не нужно было вам бросать меня! — выкрикиваю я, замечая, что ладонь непроизвольно сжалась в кулак. Гневно швыряю пустую бутылку в сторону, не задумываясь о том, что мусорная урна магазина всего в пяти метрах от меня. — Так поступают друзья, да?
— Да послушай же меня, пожалуйста! — Ева сокращает расстояние до одного шага и от вида ее глаз, наполненных слезами, я устало выдыхаю, наклонив голову вниз.
Ее любимый прием. Решать проблемы крокодильими слезами, фальшивыми сожалениями и дешевыми обещаниями. Я видела это сотни раз, еще когда мы учились в школе, но, почему-то, не думала, что эта игра когда-нибудь будет и для меня. Нет, Ева, я слишком зла на тебя, что бы этот прием прокатил.
— Я была пьяна и если бы парни меня не вытолкали на улицу, я бы не выбралась сама. Я хотела найти тебя, прошу, поверь мне! Но Сэм сказал, что мы потерям время и нас всех схватят, а потом мы просто побежали. Я не знаю, что нами руководило в тот момент, адреналин так и шпарил по ушам. Я обо всем забыла, Аманда, это как помешательство. Не знаю, как такое случилось, правда, — Ева утирает слезы рукавом толстовки и дрожащими пальцами достает из заднего кармана джинсов помятую пачку сигарет. — Я звонила тебе, как только пришла в себя. Я звонила тебе сотни раз, — девушка протягивает мне сигарету, и я молча ее принимаю. — Но твой телефон не отвечал. Ночью я глаз не сомкнула, все утро опять тебе звонила, но ты не брала трубку.
Мой взгляд устало блуждает по парковке магазина, пока Ева с привычной для нее драмой описывает свои душевные мытарства, с надеждой заглядывая в мои глаза. Пытается понять, простила ли я ее предательство, или быть может, хотя бы думаю об этом. Но ее слова летят мимо меня, моих ушей и моего сердца. Этим словам место возле одиноко лежащей на сером асфальте выброшенной бутылки.
— Почему ты не отвечала? Я так волновалась за тебя, — пальцем стряхивая пепел с конца сигареты, спрашивает девушка, упорно смотря себе под ноги.
— Я потеряла телефон, — сухо отвечаю я, и тут же два наполненных слезами колодца впиваются в мое лицо.
От такого пристального взгляда мне становится неловко. Как будто я ей сказала страшное, запретное, чего она от меня никак не ожидала.
— Что ты врешь? Ты не могла потерять телефон. Ты была в сети еще полчаса назад.
Настал мой черед смотреть на Еву, как на восставшую из могилы. Первая мысль, пробежавшая в наэлектризованной голове, что подруга врет, подбрасывая в беседу ложные обвинения в мою сторону. Хотя Ева обычно не переводила стрелки таким способом.
— Что за хуйню ты несешь? — брови сдвигаются к переносице и я чувствую, как усталость и раздражение с новой силой давит на плечи. — Я его не нашла. Дома его нет. Я с плеером хожу.
— Да отвечаю, я же тебе сама писала. И Адам писал, и Сэм. Ты прочитала сообщения, — девушка полезла в сумочку и, повозившись в ее содержимом почти минуту, выудила телефон в ярком чехле. — Я же не буду тебе врать, — не отрываясь от экрана гаджета, пробубнила подруга и с ликующим видом ткнула мне светящийся экран практически в лицо.