— Ой, не страдай фигней, — говорю я сама себе, оглядывая другие идеально висящие фотографии, и поднимаюсь к себе в комнату.
Неведомая сила припечатывает меня к стене, дыхание сбивается, и ноги моментально слабеют. Я беззвучно хватаю воздух ртом, как рыба, рефлекторно схватившись за сердце, чувствуя, как оно безумно быстро стучит прямо под моей ладонью. Трещина в левом нижнем углу от столкновения с полом, глупый брелок, прицепленный к чехлу в виде желтого смайлика. Теперь я понимаю, что чувствуют люди, увидевшие призрака. Я отказывалась верить своим глазам, но мозг упорно твердил, что никакой ошибки быть не может. На ровно застеленном покрывале, строго в центре кровати, лежал мой потерянный телефон.
И не родители оставили его на самом видном месте, а тот, кто был сегодня в сети вместо меня.
Закрытая дверь
Сон оборвался. С трудом разлепив глаза, я уставилась на циферблат часов, стоящих на прикроватной тумбе. До будильника еще почти час. Тяжелые шторы практически не пропускали свет, в комнате царили сумерки. Веки закрываются сами собой и, спустя пару секунд, я уже чувствую, как кровать подо мной растворяется, и тут громкий голос матери, доносящийся с первого этажа, вытаскивает меня в реальность.
Снова открываю глаза, пытаюсь прислушаться. Часть слов из бесконечного монолога мамы я не могу расслышать, но это не мешает мне понять, что родители ссорятся. Перекатываюсь на спину и упираюсь взглядом в ровный потолок. Голова гудит от бесцеремонно прерванного сна, на виски давят невидимые кирпичи, а в глазах сухо. Доброе утро, Аманда!
По привычке тянусь за сотовым телефоном, но как только холодный пластик гаджета оказывается в руке, я тут же опускаю его обратно на тумбу. В нем ничего не изменилось внешне, это все тот же телефон, с которым я никогда не разлучалась, который видел все мои успехи и достижения, который проигрывал мне музыку во время прогулок и поездок, который смешил меня веселыми видеороликами из социальных сетей на скучных занятиях или когда мне было грустно. Да, все тот же телефон, но он уже не мой. Связь потерялась, нет общей тайны, секрет испарился в чужих руках. Словно кто-то прочитал личный дневник, подсмотрел за вами в душевой, носил ваше нижнее белье. Может, пройдет время и отчуждение между нами превратится в доверительную связь, но сегодня у меня никакого желания прикасаться к нему лишний раз. Уже не говоря о том, чтобы заходить в сети или делать фотографии.
Разговор на повышенных тонах прекращается громким хлопком входной двери, от которого в моей спальне затряслись стекла. Отец ушел на работу раньше, чем обычно. В этом нет ничего удивительного, ведь мать может довести до предела любого человека. И тогда лучший выход — просто взять и уйти из дома. Сбежать.
Оставаться в кровати смысла нет: заснуть у меня не получится. Тридцать минут до будильника. С титаническим усилием сажусь в кровати и свешиваю ноги, попутно взъерошивая волосы руками. Мать никак не может угомониться. Ее оппонент уже покинул поле брани, но женщина все высказывает и высказывает накопившиеся претензии, разговаривая сама с собой. Чудное начало нового дня. Спускаться вниз, на кухню, ужасно не хотелось. Я тянула время как могла: простояла под душем почти двадцать минут, даже маску для волос сделала, нарочито медленно наносила макияж, вырисовывая стрелки и растушевывая тени так, словно мне сегодня не на вынужденные трудочасы, а на церемонию вручения какой-то премии. Раз пять меняла вещи, которые собиралась надеть, в итоге даже убралась на полках в шкафу. Но часы словно смеялись надо мной. Чем дольше я копошилась над ненужными делами, тем медленнее текли минуты. Ждать пока мать уйдет на работу, смысла нет, как и нет смысла сидеть в комнате еще полчаса. Пора спуститься на завтрак.
— Что вскочила? — мать даже не развернулась в мою сторону, просто ориентировалась на шаги, продолжая гордо отпивать горячий чай из своей любимой кружки.
— Мне к мистеру Уайту же, — тихо ответила я, мешая растворимый кофе в кружке, и соображая чего же быстро перехватить из еды. Где-то должны были маффины остаться, да и сыр есть в холодильнике.
— Ну и как? Хорошие каникулы ты себе устроила? — женщина больно полосонула по мне гневным взглядом и вернулась к своему занятию.