— Хорошо, — я могу выдавить из себя только это банальное слово и то, чуть запинаясь, и чувствуя, как дрожит голос.
Пусть он уйдет, пожалуйста. Черт возьми, изо дня в день одно и то же. Я не должна стоять тут и намывать посуду, я ее даже не трогала той ночью. Но разве хоть кому-то это важно? Мистер Уайт стоял где-то у лестницы, буравя мою спину прожигающим взглядом, а потом молча стал подниматься на второй этаж, оставив меня в столь желанном одиночестве. Я не спеша домыла посуду и аккуратно расставила ее на сушилке, осмотрела кухню, подмечая то, что мне нужно сделать завтра, и, закинув рюкзак на спину, покинула враждебный дом.
На улице стало пасмурно, тонкая пелена серых облаков полностью застелила голубое небо, и от бесцветной погоды стало еще тоскливее. Я дошла до середины пожухлого газона и обернулась, вглядываясь в окна дома. А ведь я вернусь в него еще пятьдесят восемь раз. Глубокий, вымученный вздох вырывается из моей груди.
Этот дом похож на одноглазого бандита. И зачем они полностью зацементировали одно окно? Какая в этом была необходимость?
А если прикинуть, то это же примерно та комната.
Какая еще комната?
Та, что закрыта на ключ. И этот ключ он забрал с собой. И окна в ней нет.
Господи, почему я все еще думаю об этом?
Но ведь это интересно. Зачем запирать дверь и закладывать окно?
Он фрик.
Он что-то скрывает.
Закурив по дороге домой, я поймала себя на мысли, что сильно хмурю брови и что до сих пор думаю о таинственной двери на первом этаже. Там что-то есть. Что же это?
Проклятый "Ричард Третий"
Новости в нашем маленьком городке подобны «стрелке» на капроновых колготках: стоит сделать небольшую оплошность, и к концу дня все жители одиннадцати улиц будут дружно перемывать твои косточки. И, что бы ты ни делала, повлиять на ситуацию уже невозможно. Цепная реакция запущена, свободные электроды выпущены на орбиту.
Такая уж особенность провинциальных городков – все друг друга знают, все знают друг о друге многое, если не всё. Жизнь в таких городках однообразна и скучна, и, когда происходит что-то из ряда вон выходящее, население быстро накрывает волна сплетен и пересудов. О тебе говорят на каждом углу, каждый знает, что ты сделала. Молодые мамочки говорят о тебе во время прогулки в парке: стараясь держаться тени, они тихонечко перешептываются, боясь разбудить заснувших в колясках младенцев, эмоционально жестикулируют руками и нелепо вытаращивают глаза, при обнаружении новых, шокирующих подробностей. Более зрелые дамы с осуждением разбирают твое поведение на одной из встреч книжного клуба, попутно попивая свежезаваренный чай, добавляя в кружку пару ложек странной настойки из плоской металлической фляжки, которую, несомненно, принесла Дороти Джонс – старший повар в местном ресторанчике, более известная как главная любительница добавлять алкоголь во все съедобные продукты. Жители почтенного возраста, собравшись в солнечный выходной день на самой большой лужайке в городском парке для проведения очередной игры в шахматы, тоже затронут ситуацию, в которой ты оказалась. Неодобрительно качая головой, они сойдутся во мнении, что всему виной недостаточное воспитание девочки и невнимательность ее родителей, и, конечно же, будут заверять друг друга, что в их семьях такого никогда не произойдет. Мужчины не останутся в стороне: в полупьяной компании, за огромной стеклянной кружкой пива, которую сложно удержать в руке из-за ее веса, в курильном помещение в офисном центре, в автосервисе и в спортивном баре – ты будешь невидимым гостем среди них. Но сильному полу твоя личность не так важна, они лишь в очередной раз просклоняют имя Уайтов, порадуются новым проблемам их единственного наследника, но даже не смогут вспомнить имя той, по чьей вине эти неприятности у него начались. А вот для подростков тихого местечка ты станешь героем дня, сенсацией недели. Они будут говорить о тебе при каждом удобном моменте, а когда случайно встретят на улицах города, то, пихнув друг друга в бока, пройдут мимо, еле сдерживая улыбки, и прыснут от смеха прямо за твоей спиной. И еще они будут смотреть. Смотреть изучающе, с вызовом, с укором, с пониманием, с равнодушием, со злостью. Но, поверь мне, все они будут смотреть на тебя. Постоянно.