Меньше всего я ожидала увидеть его сегодня. Брайан Уайт – человек-легенда. Та самая городская легенда, которой пугают детей, чтобы те в страхе возвращались домой к положенному времени. Количеству сплетен и предрассудков, кружащим около его персоны, позавидовала бы сама Мадонна и Леди Гага. Городской сумасшедший, изгой, отшельник, педофил, сатанист, извращенец, убийца – как только его не называли. Не уверена в том, что он заслужил хотя бы одно из этих прозвищ, но дурная молва шла за ним по пятам. Горожане уже давно вынесли свой вердикт «Виновен» и тщательно избегали любых точек соприкосновений с этим человеком, порой доводя глупый бойкот до вершин бесчеловечности. Так было раньше, и я понятия не имею, изменилось ли что-то в моё отсутствие. Судя по тому, что странный мужчина теперь выбирается из своего огромного, мрачного дома, то – да.
Поборов секундное замешательство, я искренне улыбнулась ему.
- Спасибо, - я забрала падшую бутылку из его рук, и когда случайно коснулась его ладони своими пальцами, непроизвольно вздрогнула. Руки у него были холодные. – Я растяпа.
- Ничего страшного, - спустя некоторое время, спокойно отвечает он. И мне кажется, что я впервые за всю свою жизнь слышу его голос. Он не отводит взгляд, смотрит прямо, уверенно, изучая мое лицо так, как будто не уверен в том, что видел меня раньше. – Будьте аккуратнее.
И, прежде, чем я успеваю что-то ответить, поворачивается ко мне боком и выходит из бакалейного ряда, оставляя на собой тонкий, едва уловимый шлейф горького парфюма. Не знаю, сколько времени я простояла, смотря ему вслед, но когда я пришла в себя, то почувствовала, что выгляжу глупо.
Расплатившись на кассе, я снова выхожу на залитую солнечным светом улицу, отчего прищуриваю глаза и довольно улыбаюсь. Да, сегодня хороший день. Снова хочется петь и танцевать. Замечаю на парковке около магазина машину Уайта; мужчина стоит, облокотившись на водительскую дверь, и курит, делая медленные, глубокие затяжки. Внезапно он поворачивает голову в мою сторону, и наши взгляды пересекаются. И мне не страшно. Я лишь приветливо машу ему рукой, улыбаюсь и, нацепив наушники, разворачиваюсь в сторону дома, крепко прижимая к себе приобретенные покупки.
Дом встретил меня пустым молчанием. Кинув полный рюкзак на пол, и разувшись на ходу, я прошла на кухню, попутно отмечая, что придется заняться уборкой. В раковине скопилась посуда, оставленная еще с ужина, и, возможно, не одного. Поставив злополучную бутылку и пакет с хлебом на стол, я взяла в руки одиноко лежавший на столешнице апельсин. Он был надкусан с одной стороны, вместе с цедрой, а вокруг укуса была окантовка из губной помады цвета фуксии. Это заставило меня ухмыльнуться. Мама все еще продолжает делать это после завтрака, такая «натуральная» замена жвачке.
Пока я возвращалась из магазина домой, мне позвонила моя школьная подруга Ева. Взбудораженным голосом она сообщила, что сегодня после восьми мы собираемся нашей небольшой компанией у Адама дома. Все складывалось более, чем удачно. Ведь у нас было и место для тусовки и повод. В предвкушении шумной вечеринки я включила телевизор, выбрала музыкальный канал и начала уборку.
Но мои мысли занимало не только грядущее веселье с друзьями. Даже можно сказать, что встреча с бывшими одноклассниками и соседями была в моей голове лишь маленьким задним двориком, полностью скрывавшимся за фасадом высокого, каменного дома. Сегодня я должна рассказать родителям одну важную и безумно неприятную новость. Я много думала об этом, и решила, что уже нет смысла тянуть с этим и держать в тайне. Мне нужна помощь.
Да, сегодня я им все расскажу. Пусть после этого мне будет сложно, пусть в доме разразится скандал. Последствий уже не избежать, и чем дольше я буду тянуть, тем больше их будет.
Вечером я признаюсь. Да, решено. Точка.
Внутри все сжималось, и каждый раз при мысли о том, как близко было разоблачение и наказание, внутренности обливало ледяной водой, пальцы холодели, и по всему телу пробегал мелкий озноб от нервного холода. И когда страх, от принятого мной решения, проходил, то где-то глубоко, словно скользкая, гибкая змея, выползало сомнение. Оно тихо и зазывающе шипело о том, что мне все сойдет с рук, что никто и никогда об этом не узнает. Стоит лишь пойти на сделку с совестью и летние каникулы пройдут беспечно и легко. И я снова колебалась с ответом. А потом прогоняла искушение промолчать в ее логово и обещала себе, что покончу с этой историей раз и навсегда. И чем быстрее, тем лучше. Вот только хитрый змей всегда возвращался, преподнося новые доводы. Каждый раз все весомее и заманчивее предыдущих. Два варианта событий, два полюса, трансформировавшихся в мой личный знак бесконечности. Я должна все рассказать. Но я не хочу.