На долю секунды захотелось отмахнуться от ее слов, но потом я поняла кое-что простое и важное. Ева была права. У меня не было ни сил, ни желания идти на этот вечер и все же я продолжала упрямиться. Почему?
Ответ всплыл на поверхность вместе с очередной зеленой волной тошноты. Ощущение того, что на этом мероприятии случиться что-то ужасное, что сможет навредить Уайту, тянуло меня туда, как машину на прицепе. И я шла туда не для того, чтобы выпить бесплатного алкоголя или повидать бывших одноклассников. В случае чего я смогу его вовремя предупредить, - тоненький, мышиный писк внутреннего голоса поведал постыдную истину, и от этого стало только хуже.
Господи, почему даже в такие моменты я думаю о нем?
Стрелки часов неотступно приближались к шести часам, когда на первом этаже снова разразился скандал. Сначала я даже подумала, что отец опять оставил телевизор включенным, а сам ушел на задний двор – он иногда так делал, и всякий раз получал рой едких замечаний от матери. Но градус скандала рос с каждой минутой, и теперь его было ни с чем не перепутать. Что они не поделили на этот раз?
Медленно приоткрыв дверь, я высунула голову в коридор – на кухне что-то начало громыхать и стукать.
- Ну вот и иди к свой шлюхе! Зачем ты нужен в этом доме, если даже не можешь прийти в мою спальню ночью!
Раздался грохот бьющейся посуды, и я спешно захлопнула дверь и прижалась к ней спиной. Сердце стучало где-то в висках, и на мгновение пол под ногами исчез, и меня опасно накренило влево. Чудом успев ухватиться за угол комода, я устояла на ногах. Колени дрожали. Казалось, что все тело дрожало. Я прижала ладонь ко лбу – тот горел без огня.
Мелкими шагами я дошла до зеркала – отражение сначала улыбнулось мне, но потом от улыбки не осталось и следа и уголки губ поползли вниз. Но плакать я не могла, уж слишком больших усилий стоил макияж. Укладка Евы выглядела по-голливудски потрясающе, но моих оставшихся сил хватило только на крупные локоны, да заколотые золотистыми шпильками и невидимками пряди на левом затылке. Зато платье даже в таком скудном ансамбле выглядело роскошно и даже чрезмерно изысканно, учитывая повод, по которому оно надевалось. Грустно осмотрев себя в зеркале, я прошла к кровати и осторожно села на ее краешек, расправив под собой ткань платья.
Часы показывали пятнадцать минут седьмого. Оставалось только ждать.
Да ты только и делаешь, что ждешь. Ждешь подходящего момента. Чтобы все рассказать, чтобы все изменить, чтобы все расставить по своим местам. Хочешь знать, когда наступит подходящий момент? – злобный и шипящий голос совести ловко воспользовался минутой смятения. – Этим вечером. И ты это знаешь. Так давай, расскажи им всем, что на самом деле случилось в тот день. Расскажи, что ты знаешь, и вздохни спокойно. И пусть он тоже вздохнет спокойно и весь этот кошмар закончится.
От этих мыслей хотелось пустить себе пулю в лоб. Как часто вы знаете, что нужно сделать, но сделать этого не можете, потому что понимаете, что жизнь уже не станет прежней после тех слов, что вы произнесете? Как сильно тиски стабильности удерживают нас от вольных порывов сделать что-то хорошее для других, уверяя, что нам станет только хуже?
Через месяц я уеду, а Брайан останется здесь, в этом городе, с этими людьми, и мне даже не хватает храбрости, чтобы раскрыть свой рот и помочь ему. Ну давай, Аманда, признайся самой себе, что твои мысли так и крутятся возле него, что твои глаза так и выискивают его среди прохожих лишь потому, что ты виновата перед ним. И вместо того, чтобы помочь ему, ты участвуешь в травле наравне со всеми. Как это называется?
Во рту стало кисло и противно. То ли от желания заплакать и выпустить все мысли вместе со слезами, то ли от отвращения к себе. Ругань внизу не стихала. Телефон молчал. И это твоя жизнь, Аманда, - вторил голос внутри головы, - это твоя жизнь и ты вот это боишься потерять?
Трели входящего вызова раздались так неожиданно и своевременно, что я вздрогнула всем телом и схватила трубку телефона, даже не посмотрев на номер звонившего абонента.
- О, Сэм, ты приехал раньше? – мне так хотелось, чтобы это было правдой, и чтобы я уже уехала их этого дома, что выпалила слова как из пулемета. А когда вместо голоса Сэма в микрофоне послышатся совсем другой мужской голос, я почувствовала, как стены моей спальни начинают разваливаться по кускам, как и моя голова. Взрывная волна холода поглотила мое тело молниеносно.