- Тебе надо выпустить пар, - Сэм снова толкает меня локтем в живот, чтобы я посмотрела на него. И когда я поднимаю на него глаза, парень протягивает мне явно самодельную сигарету. – Затянись.
- Что это? – я осторожно принимаю странную сигарету из его рук, и некоторое время рассматриваю ее.
- Успокоительное, - откуда-то сзади отзывается Адам, - не бойся, ничего не будет. Просто забудешь о своих проблемах.
- Травка что ли? – испуганно спрашиваю я, не способная оторвать взгляда от тлеющего конца сигареты, - нет, спасибо, я…
- Да не очкуй, - Ева ловко выхватывает самокрутку из моих пальцев, и тут же глубоко затягивается, медленно выпуская из носа струйки дыма, - видишь? – она с интересом смотрит на меня, протягивая мне все ту же сигарету. – Бери, тебе нужно расслабиться.
Косяк снова оказывается в моих руках, и мне любопытно и страшно одновременно. Хотя, чего мне бояться? Я только попробую и все, сделаю только один затяг. Мне нужно, просто необходимо, расслабиться. И если это поможет не думать хотя бы несколько минут, то я с радостью это сделаю.
Смело затягиваюсь; сладковатый дым необычен и не дерет горло, как табачный. Ничего страшного, это просто марихуанна, сотни подростков ее курят.
- Вот, - протягивает Адам, одобряюще хлопая меня по плечу, - сейчас накроет.
- Да, тебе нужно выпустить пар, подруга, - заявляет Ева, - нужно выплеснуть злость на кого-то. Или на что-то.
- Побить посуду? – спрашивает Сэм, и окидывает взглядом нашу компанию, - я, кажется, знаю, где это можно сделать.
- И где? – я передаю Адаму сигарету, и, облокотившись на Еву, смотрю на парня.
- Как где. В доме этого гребанного педофила Уайта, - просто отвечает Сэм и поднимается с крыльца, - я видел, как он уезжал сегодня вечером. Его нет дома. Ну что? – он окидывает нас вопросительным взглядом, - разнесем его логово к чертям собачим?
- Да, брат! – громко соглашается Адам и протягивает ему прямую ладонь, на что Сэм уверенно «дает пять», - этой чушке давно пора было преподать урок!
- А если он вернется и вызовет полицию? – спрашивает Ева, но я вижу по ее лицу, что идея ее заинтересовала.
- Да нам медаль за это в полиции дадут, - отвечает Сэм и протягивает мне руку, чтобы я поднялась с крыльца, - ты с нами?
В голове нет ни одной путной мысли, и почему то мне становиться от этого смешно. Впервые за долгое время я не мучаюсь от едких размышлений, и мне действительно хорошо.
- Да, - я хватаюсь за протянутую ладонь друга и поднимаюсь с крыльца, все еще смеясь от чего-то непонятного, - это будет весело
Пустой дом
Дорога до дома Уайта пролетела как в тумане. Можно сказать, что я шла туда на автопилоте, едва передвигая ногами, просто следуя за своими друзьями, горланившими на всю улицу матные песни. Помню лицо Евы, она оборачивалась ко мне и ласково улыбалась, протягивая бутылку со спиртным. Пить не хотелось, желудок горел от количества крепкого алкоголя. Но кто я такая, чтобы отказываться? Пару больших глотков – и перед глазами появляется мутная пелена, фокус сбивается, и я начинаю запинаться о собственные ноги.
- О, да ты в говно уже, - голос Сэма звучит запредельно громко, словно он приложил к моему уху мегафон, - сестричка, ты чего?
Я поворачиваю голову на его голос, но его лицо расплывается в мелкой ряби и к горлу подкатывает первый ком тошноты. Слышу чей-то смех, но определить, кому он принадлежит, не получается. Даже не могу понять мужской он или женский. Кто-то с силой хлопает меня по плечу, от чего я чуть не теряю равновесие.
- Почти пришли, Миринда, - гогочет Адам и тянет меня за руку в сторону возвышавшегося над остальными двухэтажного дома.
Дом Уайтов всегда был причиной насмешек и косых взглядов: мрачный, стоявший в стороне от всех, с нелепым высоким забором и одним-единственным сухим деревом. Когда-то давно в могучий, ветвистый тополь попала молния, разрубив широкий ствол пополам. После это дерево не кидало листву, и мне всегда было непонятно, почему же владельцы дома не срубили уродливый монумент. Опаленная кора и голые, лишенные зеленого одеяния ветки, были похожи на скрюченные руки престарелого человека, тянувшиеся к вам с целью придушить. В тусклом свете луны дом выглядел пугающе. Я невольно остановилась перед коваными воротами и, запрокинув голову, вглядывалась в черные окна. Лет пятнадцать назад, когда я даже в школу не ходила, глава семейства Уайтов по известной только ему причине, заложил окно, выходящее на улицу. С тех пор фасад дома был изувечен: единственное широкое окно смотрело на всех проходящих людей с подозрением, симметрия нарушилась, и фамильное гнездо Уайтов приобрело вид пирата-отшельника или, как говорил мой отец, кота-разбойника с одним глазом. Вроде бы тебе его и жалко, но все равно, когда ты его видишь, отводишь взгляд.