— Какого черта, Джон, — голос прозвучал так близко, что я сумела расслышать слова.
Сказаны они были с возмущением, но приглушенным. Пригнувшись, я опустилась на колени, осторожно сняла туфли и, оказавшись босиком, на корточках подобралась к стене. Если кто-нибудь заглянет из коридора в кабинет через наполовину застекленную дверь, то меня он заметит, но не сразу. Я пыталась себя успокоить мыслями о том, что я не делаю ничего противозаконного, что в школе больше сотни людей и ничего страшного произойти не может. Но эти доводы не казались мне весомыми. Сердце за ребрами дергалось, как заячий хвост.
— Вот именно, Жирный, какого черта! — ответил ему властный и зычный голос, который я сразу же узнала. Я со всей силы прижала ладони к губам, чтобы ни один писк из них не вылетел. — Ты живешь в Америке и не имеешь ни одного ствола. Ты хоть ссышь стоя?
Кто-то рассмеялся хриплым и низким смехом. Да сколько же их там?
— Скажи, а пузо надо подбирать, чтобы достать член? Или он со временем опускается?
— Да вы хоть понимаете, чем это может обернуться? — голос дрожал и срывался. Я не видела его обладателя, но понимала его эмоции. — А если нас поймают? У меня уже был привод, я не…
— Да что ты ноешь, как девка, Ллойд, — перебил его другой мужской голос. Тот был спокойным, тягучим, уверенным. — Это же ебаный Уайт. Что он нам сделает?
Мне показалось, что сердце пропустило удар. Я так тесно прижималась к стене, что лопатки начали болеть и саднить, колени затекли, а от сбившегося дыхания начало мутить, но все эти ощущения пропали, как только неизвестный назвал фамилию Брайана.
— Он такой же гражданин Америки, как и мы.
— Он дерьмо собачье. Вот кто он. Держи ствол и прекрати пускать слюни. Ты у меня в долгу, не забыл?
— Н-нет…
— Вот и отлично.
Кто-то из троицы неизвестных начал насвистывать знакомую мелодию. Непонятная возня, шелест синтетической ткани, сопение и щелчок снятого предохранителя.
— И как ты догадался пронести оружие в школу, мать твою?
— Я ее отец, в конце концов. Только последняя тварь или дебил решился бы проверить мои сумки. Тем более мы с женой организовывали этот сраный вечер. Все, погнали, ребята.
— А если нас остановит шериф? На эти стволы хотя бы есть лицензия?
Я старалась уловить и запомнить каждое слово. То, что отец Мелиссы участвовал в мутных делах с того времени как вернулся в город после Ирака, знал почти каждый в городе, но предпочитал молчать. Сначала из-за того, что тот вернулся не только с контузией и уродливым отпечатком огня на лице, но и с медалью за храбрость и спасенный взвод солдат, а потом из-за того, что его дочь пропала без вести. Это давало ему некий статус неприкосновенности — одна половина города его боялась и не рискнула бы с ним иметь дело, а вторая — уважала и сочувствовала его горю. За время, проведенное в доме Хамрот, я сделала только один вывод о главе семейства: если тебя боится собственная семья, то ты дерьмо в квадрате.
— Мое лицо — вот твоя лицензия. Никто нас не остановит. И хватит ныть как баба.
Насколько я поняла, их было трое. И если Ллойда Уильямса — владельца пекарни и небольшого кафе на въезде в город я узнала практически сразу, то личность второго «союзника» оставалась темным пятном. И он мне не нравился. Его голос, точнее манера речи и интонация, навевали мысль о старых боевиках, времен молодого Сталлоне. Первобытная маскулинность и агрессия. И эта троица отправляется к дому Уайтов. Как и мы когда-то. Вот только они не намерены громить дом. Их цель сам Брайан.
Пару раз я серьезно задела праздных прохожих плечом, но даже не смогла нормально извиниться. Из моего рта вырывалось только непонятное мычание. Сжимая в руках проклятую сумку, которая нашлась под одной из парт музыкального кабинета, я вылетела из школы, как ошпаренная и в замешательстве остановилась на крыльце.
Что делать? Как поступить? Телефон! Он же звонил мне этим вечером, в моем телефоне остался его номер. Кое-как выудив смартфон и, едва не выронив его из вспотевших рук, я открыла раздел входящих звонков. Вот они. Заветные цифры. Ну же, позвони ему! Но палец замер над кнопкой вызова и не хотел двигаться дальше. Резко выдохнув и убрав мешающиеся пряди волос за ухо, я нажала на кнопку и преподнесла телефон к лицу.
Набор номера. Мое сердце ухало в висках, а тело сотрясала крупная дрожь. Спустившись со ступенек, я отошла на газон, стараясь держаться как можно дальше от посторонних ушей. Первый гудок. Холод пробежался по моей спине. Второй гудок. В желудке стало щекотать. Третий. Каждая мышца напряглась. Четвертый. Я мысленно попросила его взять трубку.