Слезы текли по щекам ручьем, попадая на губы. Я понимала, что каждая минута на счету, но не могла взять себя в руки. Отчаянье било по голове, пальцы дрожали, и набрать номер из трех цифр удалось не сразу. Воспоминание о том, как мать молча провожала меня взглядом этим вечером, резало по сердцу тупым ножом. Я не верила во все происходящее до конца, пока в трубке не раздалось стандартное приветствие:
- Служба спасения. Чем могу помочь?
- Вы родственник?
Высокий темнокожий мужчина в больничной форме городского госпиталя преградил мне дорогу, выставив перед собой руку. Все походило на страшный спектакль, от которого стыла кровь в венах. Я попыталась выглянуть из-за него, но настойчивый мужчина лишь повторил вопрос. Улица окрасилась в сине-красные тона и из соседних домов выглядывали заспанные соседи. Даже миссис Джинсер аккуратно высматривала из-за живой изгороди, держа подмышкой свою собаку.
- Я ее дочь! – ответила я и сама не узнала свой голос. Он звучал отстраненно, хрипло и низко.
- Можете поехать с нами.
Два врача на носилках вносили мать в карету скорой помощи. На нее надели кислородную маску, и вместо родного профиля я увидела лишь пластмассовые трубки. От увиденного внутри все разрывалось на части и в голове была лишь раскаленная пустота. Не чувствуя земли под ногами, я прошла к машине и, тяжело вздохнув и на секунду закрыв глаза, запрыгнула в кабину.
Время перестало существовать. Все пространство выстроилось в линию больничного коридора и то, что осталось за его стенами, исчезло. Ранним утром в госпитале было мало людей. Отделение интенсивной терапии ожило лишь на короткие минуты, когда привезли маму. Белые халаты, острый больничный запах лекарств, яркие лампы, непонятные выкрики и строгие указания – все смешалось в уродливом калейдоскопе трагедии, которая для остальных была лишь очередной работой. Полная женщина с большой грудью оттеснила меня от двери и, рукой указав куда-то в сторону, гаркнула:
- Сюда нельзя! Ожидайте в коридоре!
Я не могла ни сидеть, ни стоять. Каждый раз, когда дверь палаты открывалась, в меня словно попадала молния. Как же хотелось, что бы все это скорее закончилось, но услышать исход битвы за жизнь мамы в одиночестве, стоя лицом к лицу к человеку в белом, который будет выдавать обыденные для него фразы, стало бы непосильной ношей, под которой бы внутри погнулись все столбы. Я заламывала руки, прокручивала пальцы, мерила шагами коридор и не сводила глаз с двери.
- Аманда!
Мое имя в тишине госпиталя прозвучало как гром среди ясного неба. Я резко развернулась и увидела бегущего в мою сторону отца.
- Папа!
Отец подбежал и обнял меня, прижимая к себе, но тут же взял за плечи и отодвинул.
- Ты как?
Я собиралась ему ответить, но во рту вдруг стало кисло, и губы задрожали. Родные глаза обещали, что все будет хорошо, но как теперь вообще можно говорить это слово?
- Ну, Аманда, - отец снова обнял меня и погладил по спине. – Она справится. Не нужно бояться. Мы же вместе.
Ни одно слово больше не вырвалось из моего горла – они были не нужны. Отец пришел. Он рядом. Мы справимся. Мы же семья.
Тонкие линии затирки между плитками начали размываться перед глазами и сливаться в одно сплошное белое пятно, дыхание выровнялось, и на плечи уселась огромная птица, желающая унести меня в царство снов. Но тут хлопнула дверь, и стул под отцом заскрипел – он резко вскочил на ноги и волна томительной тревоги и надежды задела и меня. Подбирающийся сон испарился. Пару раз моргнув сухими глазами, я быстро поднялась со своего места. Доктор, направляющийся к нам, стянул с лица медицинскую маску и устало улыбнулся.
- Доктор Вильямс, - представился мужчина с резкими чертами лица и ровными линиями морщин на лбу, - мистер Дэвис? Ваша супруга и мать, - он скользнул по мне взглядом и тут же вернулся к отцу, - не пришла в сознание. Но опасность миновала. Нам удалось вымыть из желудка значительную часть таблеток. Сейчас пациент под капельницей. Состояние стабильное. Идите домой. И ей и вам сейчас нужен отдых. Полицейские свяжутся с вами позже. Когда пациент придет в себя будет назначена дата психологической экспертизы.
И, коротко кивнув головой, доктор пошел прочь, прямиком к автомату с кофе. Я со страхом и непониманием посмотрела на отца, и он ответил мне таким же взглядом. Полицейские? Экспертиза? Быстрая радость за маму тут же омрачилась тучами грядущих проблем, которые уже повисли на нашем горизонте.