Вектор задумчиво сделал глоток, поморщился от вкуса и покачал головой.
— Да уж. В Альдене хотя бы выбор есть. А тут она, получается, одна из немногих нормальных девушек на десятки километров.
— Немногих? — переспросил Грач с усмешкой. — Да ты бы на соседку её посмотрел, ту, что порции в столовой раздаёт. У неё голос, как у старого двигателя, и взгляд, будто она уже тебя похоронила. В общем, конкурентов у Литеры тут нет.
— Понятно, почему все на неё запали — протянул Вектор, кидая взгляд на стойку. — И всё-таки странно. Вот в Альдене, где женщин, как песка в пустоши найти пару - вообще не проблема.
Мрак молчал, но короткий взгляд в сторону Вектора выдал его интерес к разговору.
— Пару-то найти можно — согласился Грач — но не всем оно по карману. А караванщиков и подавно никто не любит. Ну, кроме тех, кому из нас выгоду получить надо. Женщины в городах понимают: где караванщик, там риск. Ты только женился, а тебя уже монстр на дороге схарчил или бандит в пустоши завалил. А им потом что? Либо в окно смотреть, либо в очереди за новыми женихами стоять.
— Но здесь, на форпосте, всё иначе — добавил он, чуть понизив голос, чтобы их разговор не услышали лишние уши. — Литера для них, как диковинка. Умная, красивая, ещё и мужиков держит на расстоянии. Они все вокруг неё, как псы в цирке.
— Как псы? — уточнил Вектор с любопытством.
— Ага. Все хотят, но знают, хватать нельзя. Она на них даже не рычит, просто смотрит так, что у самого наглого уши прижимаются — Грач засмеялся. — Литера умнее их всех.
Мрак наконец заговорил, его голос был низким и спокойным.
— Она держится не потому, что не может найти кого-то. Она просто понимает, её жизнь здесь — лучшее, что можно получить в пустоши. С её баром, с местными. Литеру уважают, но не трогают. Если она начнёт что-то менять, всё это рухнет.
Вектор нахмурился, переваривая сказанное.
— То есть ты думаешь, она просто… выбрала одиночество?
— Не одиночество — коротко ответил Мрак. — Свободу.
Грач откинулся на спинку стула, потянувшись за кружкой.
— Вот именно. А мы с тобой — как пустынные ящерицы. Шлёпаем за караваном и жрём всё, что на дороге попалось. Такие как мы, Вектор, ей неинтересны.
— Ну, это ты за себя говори — с лёгкой усмешкой отозвался Илья, но в его голосе было больше шутки, чем уверенности.
Грач засмеялся.
— Ну-ну. Я бы на твоём месте просто выпил. Больше пользы будет.
После оживлённого разговора напарники притихли. Каждый был занят своими мыслями. Вектор лениво крутил пустую кружку, уставившись на стол. Грач, откинувшись на спинку стула, прикрыл глаза, будто решил немного подремать. Мрак сидел неподвижно, взгляд был устремлен куда-то вглубь бара.
В углу, откуда раньше доносились нестройные переборы гитары, зазвучала новая мелодия. Через мгновение к мелодии присоединился голос — сильный, лиричный, будто впитывающий в себя всю грусть и надежду пустошей.
— Слушай-ка — пробормотал Грач, приоткрывая один глаз. — Это уже не просто бренчание.
Мрак слегка повернул голову в сторону музыки. Даже Вектор перестал вертеть кружку, прислушиваясь.
Голос пел:
Под воющим небом, где ветер — мой друг,
Я слышал шаги на дороге разлук.
Но сердце упрямо и громко звучит:
Дорога, веди, там надежда манит
Грач приподнялся, взял кружку и махнул ею в такт музыке.
— Популярная штука. Слышал, как её пели даже в Краегоре.
Там трещины в камнях хранят тишину,
Там рокот дорог разбивает волну.
И даже в пустыне, где холод и страх,
Зажжётся огонь в чьих-то тёплых глазах.
Музыка заполнила весь бар. Даже самые шумные замолчали, слушая. В ней была усталость дороги и тихая уверенность - где-то за песчаными дюнами всё ещё есть что-то светлое.
Мрак медленно выдохнул, переведя взгляд на стол.
— Надежда — сказал он тихо, почти самому себе.
— Чего? — повернулся к нему Грач.
— Эта песня. Она про то, что даже здесь можно найти что-то… стоящее — коротко пояснил Мрак.
Грач хмыкнул.
— Ну, если хочешь верить в это, то пожалуйста. А я скажу так: когда мы выйдем из форпоста, единственное "светлое", что нас ждёт — это фары грузовика.
Вектор усмехнулся.
— Фары тоже неплохо.
Напарники снова замолчали, но теперь молчание было другим — чуть легче, чуть спокойнее. Музыка продолжала звучать, наполняя вечер ощущением, что дорога всё-таки ведёт куда-то, где можно ненадолго остановиться и просто жить.
Дверь открылась, и внутрь вошли четверо. Их лица были скрыты — каждый носил тёмный шлем с гладкой непрозрачной маской, которая не отражала света. Черные плащи скрывали фигуры, но по выправке и уверенным шагам было ясно: это не просто путники. Музыка оборвалась резко, как будто кто-то перерезал струны гитары. Бар, ещё секунду назад наполненный лёгкой атмосферой, замер.