Он сделал небольшую паузу, перевёл взгляд на собравшихся, а затем продолжил:
— Мы пришли к выводу, что целый ряд решений, принятых во время командования караваном, были ошибочными.
Тишина в зале стала ощутимо плотнее. Люди слушали, не перебивая, не переговариваясь между собой.
— В других моментах, неисполнение стандартных протоколов привело к дополнительным рискам для экипажей и техники. Эти риски могли быть минимизированы, если бы соблюдение правил и стандартов Гильдии оставалось на должном уровне.
Секретарь говорил ровно, не делая обвинительных интонаций, но каждое его слово ложилось тяжёлым грузом.
— Однако самым серьёзным нарушением, с точки зрения Совета, является обход структуры Гильдии и кланов в момент обращения в администрацию Вулканиса.
Жилин не пошевелился, продолжая смотреть перед собой, но внутри напрягся.
— Этот шаг, каким бы ни был мотив, подрывает принципы работы Гильдии.
Секретарь чуть склонил голову, будто ещё раз оценивая стоящего перед ним мужчину, а затем произнёс:
— Тем не менее, Совет знает истинную причину этого поступка.
Вячеслав вздрогнул. Эти слова вызвали слабый ропот в зале, но никто не осмелился сказать что-то вслух.
— Даже несмотря на это, данное решение создаёт опасный прецедент. Мы не можем игнорировать последствия.
Секретарь снова перевёл взгляд на бумаги, затем спокойно и уверенно объявил:
— На основании всех данных Совет постановил: не исключать Вячеслава Жилина из состава Гильдии Перевозчиков.
Кто-то в зале едва слышно выдохнул.
— Однако — голос секретаря стал твёрже, — за допущенные ошибки в управлении караваном, несоблюдении уставов и нарушение цепочки командования, вы бессрочно понижаетесь в звании.
Жилин сохранял невозмутимое выражение лица, хотя внутри уже всё сжалось в ожидании окончательного приговора.
— С этого момента — продолжил секретарь, медленно и чётко, — Вячеслав Жилин переводится с должности командира каравана на клерка центральной канцелярии.
Секретарь закрыл папку с отчётом и добавил последнее:
— До особого распоряжения.
В зале повисла тяжёлая, густая тишина.
Никто не остался в зале дольше, чем это было необходимо. Стоило прозвучать последним словам секретаря, как перевозчики и представители кланов начали расходиться. Без слов. Без эмоций. Без ненужных взглядов.
Это не было проявлением презрения или равнодушия — просто таковы правила. Вынесенное решение не обсуждается, не комментируется, не требует постороннего мнения. Оно принимается и исполняется.
Жилин остался на своём месте, наблюдая, как последние люди покидают помещение, а за ними медленно закрываются тяжёлые двери. Шаги удалялись, разговоры стихали. Вскоре наступила полная тишина.
Он был один.
Жилин провёл рукой по лицу, потом откинулся на стену и прикрыл глаза. Мысли не лезли в привычные рамки, слишком многое случилось, слишком многое изменилось.
Клерк канцелярии. Слово звучало чуждо. Он мог представить себя в любом другом положении — изгнанником, одиноким наёмником, простым водителем, но не тем, кто сидит в канцелярии над бумагами, заполняя бесконечные отчёты.
Смерть в пустошах казалась бы более естественным исходом.
А теперь — бессрочное понижение. Не на месяц. Не на год.
В Гильдии редко произносили «навсегда». Это слово не соответствовало реальности Альтерры, где всё менялось слишком быстро. Но формулировка «до особого распоряжения» не давала надежды.
Жилин провёл взглядом по пустому залу. Совсем недавно здесь кипели споры, звучали обвинения, выносились судьбоносные решения. Теперь же только мебель и тёмные углы напоминали, что тут вершилась его жизнь.
Вчера он был командиром каравана, а сегодня — никто. Вячеслав не ощущал ни злости, ни боли. Только пустоту.
Где-то там, далеко, на трассах Альтерры, снова грохотали тяжёлые колёса, двигались колонны машин, вылетали искры из-под фур, охранники проверяли оружие, водители обменивались короткими фразами по рации.
Мир караванов продолжал двигаться без него. Жилин должен был оттолкнуться, выйти из этого зала, пойти туда, куда его отправили. Но пока он просто стоял.
Потому что, как только он выйдет за эти двери, всё это станет реальностью. А пока… Пока можно ещё немного побыть командиром боевого рейда, которым он числился пять минут назад.
Глава 3, рынок
На рынке звучали голоса, завывал ветер, а Илья молчал, устремив взгляд на грузовик, выбранный Мраком с привычной уверенностью. Мысли путались, кружились в голове, но вдруг что-то щёлкнуло внутри, словно ключ, поворачивающий замок. В памяти всплыли разговоры, подслушанные на базаре в Альдене, когда он, ещё мальчишкой, помогал разгружать платформы.