Колонна провела ночь в укреплённом форпосте на границе пустынной зоны, где караваны обычно останавливались на ночлег. Коса снова сделал больше, чем должен был: оплатил место и харчи не только своим людям, но и экипажу броневика, и даже заказал горячую жратву и питьё — нормальный гуляш с мясом и овощами, крепкий чай и пару бутылок местного слабенького пойла.
На подъезде к Краегору колонна замедлилась, дорога стала лучше, твёрже, покрылась щебнем и гравием, а потом и вовсе превратилась в нормальное дорожное полотно, ведущее прямо к стенам города.
Когда вдали уже проступили очертания Краегора, Коса вышел на связь:
— Авангард, колонну довели. Дальше сами, вы можете сходить с маршрута.
Мрак помедлил секунду, прежде чем ответить:
— Понял. Дойдём с вами, удачи вам.
Коса хмыкнул в рацию:
— Вам тоже пригодится.
Глава 3, Доминарх
Глухие шаги отдавались эхом в металлических стенах пустых коридоров. Чёрные фигуры Кодекса двигались бесшумно и слаженно, точно тени, растворяясь в полумраке тусклых ламп. Грача вели спокойно, без лишнего нажима, оставляя единственный маршрут — вперёд. Обошлось без вопросов, требований и угроз, молча доставили к двери.
Стальная створка скользнула в сторону, открывая небольшое помещение. Никита шагнул внутрь, и за спиной тихо щелкнул замок. Помещение оказалось простым и скромным, без холода казённой камеры. В центре — накрытый стол, простая, плотная еда и кувшин воды. Чуть в стороне — аккуратно сложенный тёмный плащ, над ним маска, гладкая и чёрная, такая же, как у тех, кто доставил сюда.
Но сильнее всего взгляд приковал старый механический будильник. Потёртый корпус, царапины на стекле, стрелки замерли на цифре «3». Его мерное, громкое тиканье напоминало о времени, что шло теперь иначе, сжатое до конкретного срока. Оставалось около шести часов. До чего именно — Грач не знал, но ощущал приближение неизбежного.
Осмотревшись, заметил боковую дверь в небольшую ванную комнату. Вместо душа стояла широкая ёмкость с чистой водой, наполненной доверху. Он запер дверь и долго смотрел на своё отражение в зеркале, прежде чем снять одежду и погрузить руки в прохладу. Вода быстро смыла дорожную грязь и пыль, стёрла следы рейда, но не избавила от усталости, глубоко въевшейся в тело. Нашлось и лезвие, чтобы привести лицо в порядок.
Съев приготовленную еду, почувствовал, как сознание тянет в сон. Затем рухнул на кровать и почти сразу провалился в темноту, вместе с воспоминаниями последних дней.
Треск будильника вырвал из сна, резко и болезненно. Он дёрнулся, потянулся за оружием, ладонь схватила пустоту. Открыв глаза, увидел ту же комнату, тот же стол, плащ и шлем. Только стрелки теперь показывали ровно три.
Грач не стал упрямиться. Бесполезно изображать несогласие, спорить с теми, кто уже знал о нём всё. Хотели бы избавиться — выбросили бы за ворота Вулканиса, где тело быстро засыпало бы пылью пустоши. Вместо этого дали кровать, еду, покой. А значит — встреча. С отцом.
В груди шевельнулось странное ощущение. Что-то другое — тревога, страх и злость уступили место осторожному ожиданию. Да, ушёл громко хлопнув дверью, исчез, инсценировав гибель. Между ними зияла пропасть, заполненная годами молчания, тяжёлыми взглядами и глухим непониманием. И всё же, если быть честным — несмотря на всю горечь, сжигавшую тогда, Никита признавал: он скучал. Необратимость поступка давила, но теперь, когда встреча стала неизбежной, он вдруг осознал, в глубине души даже рад возможности увидеть отца.
С усилием сбросив остатки сна, медленно сел на кровати, провёл ладонями по лицу и перевёл взор на стол. Всё на месте: аккуратно сложенный плащ, с той педантичностью, которая выдаёт уважение к порядку, и гладкая, строгая маска без единого изъяна, отлитая специально для него.
Потянулся, взял плащ и развернул ткань, ощущая её плотность под пальцами. Прочная и лёгкая одновременно, она сразу легла на плечи, будто вместе с ней на него снова обрушилось прошлое. Всё, что когда-то оставил позади, вернулось теперь с этой одеждой.
Шлем казался холодным, хотя металл давно согрелся. Чёрная поверхность поглощала свет полностью, и в её отражении вместо собственного лица была только пустота. Щелчок застёжки прозвучал финальным подтверждением: выбора больше нет, пути назад — тоже.
Стоило только застегнуть плащ и привычно поправить маску, в дверь стукнули. Один раз — чётко, уверенно. Это был сигнал: время вышло.
Коридоры сменялись один за другим, шаги гулко отражались от бетонных стен, создавая ощущение замкнутой, бесконечной пустоты. Всё вокруг тонуло в сером, монотонном свете, Грач ощущал направление движения — вверх. Каждый новый поворот выводил на очередную лестницу, каждый пройденный уровень приближал к встрече, избежать которой уже не получится.