Это пугало сильнее всего, в ответ Мрак не показывал ничего. Оставался равнодушен к шуткам, ругался на ошибки, не смотрел с теплотой или симпатией, как это делал Илья. Оставался рядом, был глухой стеной, сквозь которую невозможно пробиться.
Вектор, наоборот, проявлял интерес слишком явно. Он был хорошим парнем — искренним, открытым и честным, но абсолютно не в её вкусе. С ним пришлось бы снова притворяться, играть роль, которую переросла уже давно. Но молодой человек отказывался это понимать.
А Мрак, которого Анесса отчаянно хотела разгадать, скрывал подсказки или зацепки, которые говорили бы хоть о каком-то особенном отношении.
Это было хуже ненависти. Ненависть — тоже чувство, сильное и понятное. А у караванщика в глазах только осторожность и постоянное, непроходимое недоверие.
Первая трещина в стене, которой был Мрак, появилась неожиданно.
Это случилось на форпосте, когда броневик уже заглушили, и двигатель медленно остывал, наполняя воздух резким запахом пироцелиевых выхлопов. Анесса сидела возле кабины, лениво перекатывая складной нож, пытаясь упорядочить мысли.
Мрак присел рядом, молча уставившись в стену форта.
— Ты ведь из Краегора? — спросил внезапно, не поворачивая головы.
Анесса напряглась, сжав рукоять ножа.
— Как понял?
— Хват ножа. Такой только у краегорских пацанов видел. Давно ушла?
— Несколько месяцев назад.
Он почесал подбородок, продолжая смотреть в темнеющее небо.
— Почему?
Она усмехнулась, мельком взглянув на его профиль.
— Правда хочешь знать?
— Раз спрашиваю, значит, хочу.
Анесса на мгновение замолчала, подбирая слова. Рассказать всё сразу было нельзя. Может позже. Сейчас он не должен знать о девушке по имени Аннабель, представлять, кем она была и что творилось в борделе, где ей приходилось выживать, играя чужими личинами. Некоторые вещи стоит оставить в прошлом.
Но кое-что скрывать смысла уже не было.
— Появились проблемы, — негромко произнесла она. — Поняла, что меня используют и скоро выбросят.
Мужчина молча слушал.
— Я сбежала, — продолжила девушка спокойно. — Вулканис казался надёжным укрытием. Вышло иначе.
На этот раз его молчание было другим. Без настороженности или скрытого недоверия. Впервые за долгое время почувствовалось, мужчина действительно слушает, более того — понимает.
В его прищуре мелькнуло что-то похожее на признание. Несколько секунд он молчал, потом коротко вздохнул:
— Я тоже сбежал из Краегора.
Анесса повернула голову, удивлённая — Мрак редко говорил о себе.
— Давно? — осторожно спросила она.
— Давно, — голос стал ниже, тяжелее, воспоминания давались с трудом.
Помолчав ещё немного, добавил:
— Знаешь Ворона?
Анесса непроизвольно задержала дыхание от неожиданности.
— Знаю. Правая рука Гренча, — ответила тихо.
Мрак хмыкнул — без насмешки, с горькой усталостью.
— Около барона? Высоко залез, тварь.
— Хочешь ему отомстить?
Он помедлил.
— Может быть.
— Пока не можешь?
— Может быть.
Анесса внимательно посмотрела на него, и всё встало на свои места. Эти вопросы о Краегоре не были простым любопытством, мужчина искал путь.
Их взгляды встретились, и между ними впервые что-то изменилось. Появилась общая тема, хрупкая нить, переброшенная через пропасть.
После разговора с Мраком в команде стало спокойнее. Общение утратило натянутость, напряжение, долго преследовавшее Анессу, постепенно сошло на нет. Конечно, Мрак по-прежнему проверял все решения, но теперь это выглядело иначе: не как недоверие, а скорее привычка держать всё под контролем.
Однако вскоре возникла новая проблема.
Илья столкнулся с отказом.
Он замечал, как Анесса смотрит на Мрака, слышал разницу в её голосе, чувствовал, что рядом с ним она становилась другой. В разговорах с Вектором всегда оставалось место шуткам, лёгкости и привычной игре, но стоило появиться Мраку — исчезали насмешки и кокетство. Девушку сковывало смущение, это дало парню ложную надежду.
Броневик стоял чуть в стороне от лагеря, подальше от лишних глаз и разговоров. Форт жил обычной утренней суетой: караванщики проверяли технику, торговцы пересчитывали прибыль, бойцы кланов готовили оружие к выезду.
Анесса сидела на подножке машины, лениво наблюдая за рынком, когда рядом молча опустился парень.
— Слушай… — начал он, с трудом подбирая слова.