Теперь команда тратила время только на выгодные сделки, перестала хвататься за любую возможность. Можно было смотреть дальше следующего рейда, можно было выбирать, а не бросаться собакой на последнюю кость. Всё это было заслугой Анессы — она не просто держала их на плаву, а тащила вверх.
И именно тогда появилась новая проблема: девушка захотела вложиться в машину. Считала это своим правом, говорила уверенно и без намёка на уступки. Заявила, будет вкладывать свои деньги. Её тон исключал любые возражения.
И вот здесь перед Мраком встал непростой выбор.
Он мог отказаться и дальше считать Анессу временным игроком, человеком, который однажды уйдёт, как это бывало с другими. Но все понимали: стоит только принять деньги — и девушка перестанет быть просто партнёром.
Она станет частью экипажа.
Грызня Вектора с Анессой нарастала, постепенно превращаясь в тень над всем экипажем. И тогда, без объяснений и лишних слов Мрак повёл их в место, совершенно непохожее на привычные заведения. Здесь не было привычной копоти, пьяного гула или запаха пота и жира, въедавшегося в одежду.
Воздух наполняли тихие перетолки, растворявшиеся в мягком свете настенных фонарей и терпком аромате вина с едва заметным оттенком благовоний. Просторный зал под массивными деревянными балками, столы накрыты грубой, чистой тканью. Вдоль стен полутёмные ниши — специально для тех, кто предпочитал вести разговоры без чужих ушей.
Мрак направился к одной из таких комнат. Парень вошёл следом и застыл в проёме, осматриваясь с явным интересом. Он не бывал в подобных местах. Здесь не было липких столешниц, мутных подглядываний из тёмных углов, напряжённой тишины, всегда предвещавшей неприятности. Всё казалось… слишком дорогим.
Илья уже собрался заговорить о делах, но Мрак коротко взглянул на него:
— Позже.
Тот нахмурился, подчинился.
Анесса медленно опустилась на стул, осторожно коснувшись спинки, будто проверяла реальность этого места. В этот момент прошлое ожило само собой.
Полумрак, приглушённые звуки, запах вина — всё это всколыхнуло давно забытые воспоминания. Она не сразу поняла, почему вдруг сжалось горло, напряглось тело в ожидании удара или грубого слова. Лишь спустя несколько секунд стало ясно — бордель.
Казалось, эти годы давно вычеркнуты, стёрты, но вот образы вернулись — смутно, отрывками, подобно старому диафильму, кадры которого уже не пугают, но всё ещё оставляют глубокий след. Они потеряли власть, а сейчас ожили вновь, словно кто-то грубо задел старый, заживший шрам.
Анесса резко моргнула, сделала глубокий вдох, отгоняя наваждение. Теперь её улыбка принадлежала только ей, глаза стали искренними и свободными от мерзости и похоти. Чужие руки больше не пытались заставить быть другой.
Прошлое отступило, стало размытым пятном на краю сознания, едва заметным, без власти над ней.
Девушка посмотрела на Вектора, парень расслабился, откинувшись на спинку и наслаждаясь моментом. Он впервые оказался в месте, где не надо постоянно следить за спиной, держать ухо востро и ждать удара из темноты. Здесь он мог просто быть — спокойно, свободно, без напряжения.
Официант молча выставил пузатую бутыль с тёмной, крепкой выпивкой и несколько тарелок с простой, сытной закуской. Вектор потянул ломоть запечённого мяса, откусил и медленно кивнул с довольной улыбкой, впервые за долгое время ел вдумчиво, наслаждаясь каждым кусочком.
Анесса смотрела в пламя свечи, пальцы медленно двигались по деревянной столешнице, удерживая её здесь, не позволяя мыслям сбежать в прошлое. Мрак молча наблюдал, ему была безразлична обстановка, наблюдать за девушкой сейчас важнее.
Настойка обожгла горло. Анесса первой захрипела, закашлялась, ошарашенно уставилась в кружку. Илья, старательно жуя, расширил глаза от неожиданности, явно не ожидая такой крепости. Лишь караванщик довольно крякнул — заранее знал, что принесут.
— Хороша, — коротко вынес вердикт, ставя кружку на стол.
Анесса, моргнув и с трудом отдышавшись, потёрла виски и негромко выдохнула:
— Сколько здесь?
— До хрена, — спокойно бросил Мрак, разливая по второй.
— Уф… — девушка с опаской покосилась на новую порцию.