Мрак обещал присмотреть. Фраза звучала в голове глухо, резко, в его стиле. Но вот же гад, ничего не пояснил, оставил только слова. Это злило. Верить — значит стать безоружной, а Анесса слишком долго жила, на острие ножа.
Это всё-таки началось. Сколько ни старалась остаться в тени, как бы ни выверяла шаги и жесты, Вулканис не терпел тишины вокруг женщин. Особенно таких — чужих, привлекательных, свободных. Сначала едва слышный свист, ленивые взгляды, когда принесла старую оснастку и задержалась у ворот. Затем один из торговцев, державших лавки возле шлюза, выпрямился за стойкой и двинулся в её сторону.
Шёл вальяжно, по праву. Вид обычный: засаленная рубаха, наскоро стянутый ремнём живот. Походка выдавала человека, привыкшего считать территорию своей. Подошёл вплотную, будто случайно, и заговорил с наигранной заботой, за которой сквозила грязная, знакомая игра.
Слова простые, пропитанные намёками. Говорил, чуть наклоняя голову и задерживая взгляд дольше и ниже положенного. Мол в Шлюзе небезопасно, такой девушке не стоит быть одной. Предлагал «прикрыть», «показать места», и даже намекнул, мол у него всегда найдётся лишний паёк. Голос звучал убедительно, искренне, но она сразу узнала эту тошнотворную нотку.
Вспомнился Грейвилл — резко и больно, словно это случилось вчера. Пальцы уже искали рукоять ножа, дыхание участилось, и слова, колкие и резкие, готовы были сорваться с языка. Прежде чем успела хоть что-то произнести, из тени ангара выступил работяга. Вырос из стены, без лишних движений и суеты. Подошёл молча, взял торговца за локоть — без грубости, уверенно, тот сразу умолк и повернулся.
Они отошли к ящикам с инструментами, туда, где сварка осыпала пол искрами. Разговор шёл тихо, напряжение пробивалось сквозь грохот и шипение металла. Торговец огрызнулся, попытался отмахнуться, рабочий сжал руку крепче. Продолжал говорить упрямо, с той уверенностью, за которой обычно стоит сила.
Через несколько минут торговец развернулся и ушёл, не оглянувшись. С той поры в её сторону смотрели мало. Мужчина, проходя мимо, едва заметно подмигнул — коротко, между делом.
Анесса лишь провожала его след, чувствуя, как отпускает напряжение в животе. Мрак сдержал слово, за ней действительно следят, пусть и оставаясь в тени.
После случая с торговцем док вдруг открылся иначе. Уже не просто шумное место, где глаза скрываются за всполохами сварки, а пространство, специально оставленное ей. То, что раньше казалось сырым и опасным, проявило глубину.
У ворот, где она обычно задерживалась, появились двое, сразу ясно по стойке и взглядам: бывшие караванщики. Такие не путаются в маршрутах, говорят мало зато помнят, кто вытаскивал их из-под огня у Гринхолда, не позволил сдохнуть посреди степи.
Большинство из них — осколки разбитого клана, давно вычеркнутого из реестров Гильдии, но связи остались. Плотные, как жилы свинца, закалённые годами взаимной помощи. За пятнадцать лет рейдов Мрак многих вытащил с того света, этого хватало.
Мрак просто привёл её в ангар, кивнул в сторону сварочных стендов и сказал: «Держись здесь. Я всё устрою». И устроил, просьбы оказалось достаточно, чтобы никто в Шлюзе больше не решился «проверить» чужую девушку. Анесса ходила без брони и оружия, и с того дня любой, кто приближался к ней, делал это с осторожностью и уважением.
На следующее утро, пока солнце ещё пробивалось сквозь сизые клубы пара, к ней подошёл старший. Лет сорока, плечи широкие, куртка вся в заплатах, на воротнике — обрывок кланового знака, стёртый. Наклонил голову и тихо сказал:
— На рынок соберёшься, скажи. Негоже девушке одной ходить.
Анесса пару секунд смотрела, оценивая предложение. Потом вспомнила — третий день без торговли. Жетоны таяли, каплями воды на раскалённом железе. Пора возвращаться в игру: прокрутить пару сделок, встряхнуть контакты, напомнить о себе.
Она коротко мотнула головой:
— Пора.
Вергил ждал у дальнего края шлюза, привалившись к борту своего грузовика. Корпус в царапинах, избитый дорогой, всё ещё крепкий. Платформа пустовала наполовину — под бронёй лежали мешки с разным металлом, коробки с мелочёвкой в грязном брезенте и пара ящиков старых кабелей. Выглядело так, будто прохват намечался случайно, без цели и расчёта. До Триала часа три пути, и Вергил колебался. Ехать полупустым — риск лишиться пироцелия, машины или жизни за бесценок.
Анесса заметила его сразу. В доках у каждого свои привычки: кто-то спешит уйти быстрее, другой тянет время, в надежде подхватить еще груза. Подошла без вступлений, уверенно, коротко задержав взор, и этого оказалось достаточно, чтобы он повернулся.