Особенно мучил один момент. Ещё перед рейсом старший механик, угрюмый, с поблекшими тату на шее, предложил отправить с Топотом экспедитора. Своего человека, который смотрел бы за грузом, передавал сигнал о задержке и был глазами на трассе. Тогда Анесса отказалась, то ли поверив в надёжность Топота, то ли пытаясь доказать самой себе, что справится без подстраховки. Теперь же сидела у стены, кусая губу до боли, и никак не могла понять — зачем? Почему отказалась от простого способа уберечь всё, что строила?
В торговле разбиралась уже инстинктивно. Видела товар с подвохом, а какой принесёт прибыль, но в людях дороги оставалась слепа. Мрак бы этого не допустил, всегда чуял, кого можно пускать к грузу, а кого стоит прогнать ещё на подходе. Говорил мало, пустошь знал, как свои шрамы, а сейчас был далеко. Только она одна, со списками и пустым эфиром.
Анесса не сразу отпустила ситуацию. Мысль о поиске Топота зудела: если он сбился с маршрута, попал в переделку, его можно найти. Идея казалась простой: написать записку, передать её с маршруткой в ближайший форт.
Через день, в ремзоне, между ковкой и заменой подвески, она наконец заговорила вслух.
— Можно попробовать поискать. Через почту. Написать записку. Может, кто в рейс собирается, занесёт в форт.
Слова прозвучали неуверенно, скорее вопросом. Несколько механиков переглянулись. Один из них, с поседевшей височной полоской, оторвался от корпуса багги, вытер руки ветошью, и глядя прямо на неё, спокойно, без издёвки, задал главный вопрос:
— Кому ты собираешься писать? И куда?
Девушка застыла, не сразу найдя, что ответить. Повернулась к столу с инструментами, словно оттуда могла прийти подсказка. Варианты были: форт Зеро или Санвел, в сторону Альдены, по маршруту Топота. Когда речь зашла об адресате — всё рассыпалось.
— Я… думала, можно написать кому-то из старших, — голос прозвучал неуверенно, всё ещё с упрямством. — Командиру на воротах, может, начальнику форпоста…
Бывший караванщик, широкоплечий, с загрубевшими от ожогов пальцами, откинулся на бочке и глянул на неё с усталой усмешкой:
— А ты, значит, напишешь коменданту в Зеро или Санвел? Прямо так: “Здравствуйте, уважаемый. Проезжал ли тут человек по кличке Топот, который вёз мою партию?” Так?
Он не насмехался — говорил спокойно, каждый вопрос бил точно в цель.
— Ну хорошо… может, не в форпост, а местным торговцам, — тихо сказала Анесса. — Я с ними общалась, кое-кого знаю. Спросить, видели ли Топота.
На мгновение повисла тишина. Механики переглянулись, мужчина с ожогами, обычно немногословный, вздохнул, подтянул ящик ближе к ногам и только потом отозвался:
— Можно передать, да. Может, кто и не отмахнётся. Только вот дальше что?
Он помедлил, глядя в сторону, подбирая слова, и продолжил:
— Ну вот нашёлся, на другой стороне треугольника, в Гринхолде или Море.
Девушка медленно выпрямилась, чувствуя внутри глухое напряжение. Мужчина говорил без нажима — удерживая от новой глупости.
— Что ты с этим знанием сделаешь? Ручки коротки, да и жетонов на поиск уйдёт, прямо скажем, дохрена. А если всё-таки жив и кинул — решать надо иначе, а так ты его своим письмом только спугнёшь.
Он посмотрел на неё прямо, уже мягче:
— Вот когда Мрак вернётся, тогда и пошуршишь. Этот знает, как вытряхнуть из курилки ваши деньги. А сейчас... просто подожди.
Легче не стало — тревога осталась, осадок тоже, но навязчивая мысль притихла. И всё же рост капитала рухнул. Три недели тяжёлой работы — как вода, ушедшая в песок. Нет средств, оборота, возможности прокрутить новый рейс.
Хотя кое-что всё же уцелело. Осталась схема, работал док, люди вокруг ещё верили ей. Торговцы привыкли считать своей, трудяги каждое утро провожали до рынка, охотно подливали брагу, придерживали место у костра. Всё это держалось вместе на тонких нитях доверия.
Анесса понимала, что придётся начинать сначала, зато теперь у неё была основа, и путь уже не казался таким безнадёжно пустым.
Пришлось отступить, сменить ритм, выровнять шаг. После проваленного рейса, когда машина ушла в тишину вместе с деньгами, вернулась к тому, с чего начинала: прокручивала чужой товар за процент. Только теперь смотрела иначе, знала: любая деталь, маршрут или жетон торговца — не просто цифры на бумаге, а часть её собственной цепи.
Рисковала осторожнее. Больше не ставила всё на одну сделку, а выстраивала схему на несколько шагов вперёд, цепляясь за слухи, обрывки фраз и разговоры в прокуренных тавернах, где по вечерам отдыхали караванщики и мехи. Чётких новостей из дальних фортов почти не поступало — местные сочиняли байки, Гильдия рапортовала о «стабильности» даже там, где форпосты сгибались под тяжестью собственных проблем.