Старик медленно поднял глаза и посмотрел прямо на собеседника. Во взгляде было что-то глубокое, отеческое и одновременно чуждое.
— Былого не воротишь. Я рассказал тебе нашу историю, — продолжил он тихо, тщательно подбирая каждое слово. — Рассказал, чтобы ты понял и остановился. Прошу тебя оставить всё и прекратить вмешательство. Позволь равновесию сохраниться.
Он снова замолчал, задумчиво глядя в темноту ангара, словно там была скрыта некая истина, доступная лишь ему одному.
— Отступись, Вячеслав, — голос старика стал чуть твёрже. — Ты уже узнал достаточно, чтобы понять простую вещь: порой лучше позволить миру существовать таким, какой он есть. Иногда единственное верное решение — бездействие. Просто отпусти нить, позволь событиям идти своим чередом, и тогда, возможно, ты сохранишь и себя, и окружающий тебя мир.
— А с тобой что делать? — спросил Жилин тихо, без угрозы, но голос звенел напряжённым холодом. — Если я отпущу тебя, у оперативников возникнут вопросы.
Старик легко кивнул, ожидал этих слов. В жесте не было обречённости, только простое, спокойное принятие того, что уже давно было решено.
— Веди, если хочешь, — сказал без волнения. — Я не стану сопротивляться. Всё, что нужно, уже сказано. Ты ведь понимаешь — после моего рассказа ваши отправят меня в Вулканис. А я не выдержу этого пути. Слишком стар, чтобы пройти его снова.
Он медленно выпрямился в кресле.
— Знаешь, за эти столетия таких, как ты и я, были десятки, сотни. Ни ты, ни я — не первые и уж точно не последние. Взгляни сам — Рой молчит. Уже два века нет войны, нет великой беды, есть только пыль, дорога и тишина. Города живут, люди движутся вперёд. Может быть, медленно и осторожно, но живут.
Старик что-то жевал, и дыхание, ровное и неглубокое, вдруг стало отчётливо слышным в тишине. С каждым выдохом в воздухе крепчал странный запах — сухой, терпкий, насыщенный. Смесь полыни, хвои и чего-то пряного, вяжущего. Запах был знакомым, преследовал Жилина долгое время, вызывая тревогу и смутные воспоминания.
— Ты ведь чувствуешь этот запах, правда? — прошептал старик почти ласково. — Он всегда с нами. Это трава древнее пустоши. Её сжигают, чтобы отпугнуть злых духов, раскрыть сознание. В малых дозах — оберег и ориентир, в больших — яд. Или спасение, зависит от точки зрения.
Старик чуть улыбнулся, глядя прямо на Вячеслава, и в глазах вспыхнуло нечто мягкое и умиротворённое.
— Я хотел бы уйти именно так, — тихо сказал он, казалось, делился самым сокровенным. — Без допросов холодных комнат. Просто уйти, как растворяются ароматы.
Старик уже долго и настойчиво что-то пережёвывал, медленно, подчиняясь строгому ритму. Следователь не сразу понял, в чём дело, но постепенно догадался: с каждым движением челюсти концентрация странного вещества в его крови росла, подбираясь к невидимому пределу.
В какой-то момент эта грань была пройдена. Старик внезапно замер, тело чуть вздрогнуло, а затем расслабилось окончательно — спокойно и без мучений. Последний выдох унёс с собой тот же горьковатый, навязчивый аромат трав, который теперь казался Вячеславу невыносимым и вездесущим.
— Что это за запах? — хрипло прошептал Жилин, чувствуя, холод в груди. — Что за травы?
Но старик уже не слышал, глаза были закрыты, лицо казалось спокойным, он просто уснул в кресле.
Он трижды коротко свистнул, и сигнал эхом разлетелся в пустоте ангара, отдаваясь в стенах лёгким, звенящим звуком. Первым вошёл Сом — напряжённый, цепко скользнул по всем углам и теням. За ним вошли ещё двое, готовые мгновенно действовать при любом признаке угрозы. Последним появился запыхавшийся оперативник, проверявший квартиру девушки.
— Мия дома. Напугана, но цела, — тихо сказал он
Вячеслав почти незаметно кивнул, взор медленно переместился на тело старика в кресле. Внутри не наступило облегчения — ушла только острая тревога, уступив место глухой усталости и странному чувству, будто рядом был кто-то лишний, кто теперь наконец исчез.
Орден — или культ, как они себя называли — добился того, чего хотел. Послание передали, цель выполнили и исчезли бесследно. Никаких записок, символов или очевидных улик. Даже смерть старика выглядела тихой, аккуратной и продуманной, без драматизма и лишних деталей. Искать кого-то ещё здесь, в Альдене, уже безполезно.
Конечно, операция не прошла даром. Теперь у них были чёткие признаки, по которым можно было вычислить самых ярых последователей: особые метки, татуировки, характерные запахи, специфические коды и сигналы. Всё это, несомненно, могло пригодиться дальше. Вот только если старик прав и людям нельзя копать глубже?