Утром их группа отправится в Вулканис. Дорога обещала быть долгой, утомительной, наполненной тяжёлым чувством одиночества. Вячеслав уже не понимал, ради чего и зачем движется вперёд. Он ясно видел лишь то, что навсегда останется позади.
Глава 8, Кляп
Шоссе медленно уходило под колёса, растворяясь в дрожащей, серой дымке. Солнце висело низко, выжженным осколком металла, цепляясь за край пустоши. Внутри кабины стояла духота, двигатель монотонно рычал, заглушая тишину и не давая мыслям уйти в сторону.
Караванщик сосредоточенно смотрел вперёд, вцепившись в потёртую оплётку руля. В последний раз он так избегал взгляда, когда забрал парня из стоков. Уже тогда подвёл его, бросил одного почти на сутки, вынудил терпеть побои в душном смраде.
Теперь снова. Поддавшись вспышке ненависти, плюнул на все планы и оставил Вектора решать проблемы в бандитском городе одному. И парень справился, ещё раз доказав, что уже давно не беспомощный щенок, каким Мрак впервые его встретил.
Вот только легче от этого не становилось. Наоборот — грызло ещё сильнее. Что он вообще теперь значил для Ильи, кроме груза прошлого, от которого парень никак не может отвязаться?
Напарник вырос из под опеки, стал жёстче, самостоятельней. Однозначно показал, что справится без Мрака. Дважды доказал, доверие к мужчине — это глупость, за которую расплачиваешься одиночеством посреди чужой территории.
Слова казались бессмысленными. Просить прощения? Оправдываться? Это было бы тупостью. Он прекрасно понимал: единственный язык, который имеет вес в Пустоши — это действия. А поступки уже сказали за него достаточно.
В боевом отделении сидел Вектор. Смотрел прямо, глаза усталые, чуть покрасневшие от пыли, губы плотно сжаты. Нужно было что-то сделать, доказать делом, восстановить баланс. Но сейчас, на марше сквозь враждебные территории, где каждый звук, лишний жест может стать последним, отвлекаться на выяснение отношений было бы смертельно.
Поэтому оба молчали, и эта гнетущая тишина растягивалась с каждым километром, давя на плечи сильнее, чем зной пустоши за бронированным стеклом.
И всё же слова были нужны, но в рейде даже простой разговор оказался невозможным. Сначала Мрак сутки приходил в себя после боя с Синкой — валялся пластом, перевязанный, мутный от трав, глухой ко всему, кроме боли. Затем пришлось срочно сниматься, уходить из города. Краегор быстро и жёстко реагировал на тех, кто ломал чужие планы и срывал ставки. Риск был слишком велик, чтобы ждать, пока к ним придут с вопросами.
Всю дорогу до Брейкрима, почти триста километров непрерывного хода, Мрак ловил на себе тяжёлые взгляды парня. Или ему так казалось — теперь он уже не был уверен ни в чём.
Илья молчал, лишь напряжённо следил за приборами, и скупо поглядывал вперёд, через пыльное стекло кабины. Караванщик не мог понять, злится парень или просто измотан дорогой, безмолвие воспринимал на свой счёт. Оно давило, медленно выжигая нервы. Внутри грызло всё сильнее — дважды предал, дважды оставил, дважды бросил. Теперь не найдёшь слов, которые можно было бы сказать вслух.
Ночь в Брейкриме лишь накалила ситуацию. Там бушевала смена власти: кто-то сводил счёты, хватался за оружие. Всю ночь просидели в закрытой наглухо машине, окружённые эхом перестрелок и далёких криков. Мрак уже несколько раз открывал рот, готовый начать разговор, но так и не решился.
Не до того было — видел, как Вектор в напряжении грыз ногти, нервно вздрагивал от далёких выстрелов. Караванщик думал, что парень снова винит его за все их неприятности.
Теперь ещё два прохвата до Вулканиса, осталась сотня километров раскалённого асфальта и пыли, въедающейся в кожу и лёгкие. Илья раздражённо постукивал по панели, он уже начинал уставать. Внешне это выглядело злостью, и Мрак воспринимал её на свой счёт.
— Если хочешь сказать, говори, — негромко бросил старший, сжимая руки чуть сильнее обычного.
Вектор встрепенулся, вырванный из своих мыслей, замялся на секунду:
— Да не… ничего особенного.
Мрак коротко покосился в сторону парня:
— Ну чего сопишь тогда?
— Устал, просто… — пробормотал Вектор. — Кабина ещё эта, душная.
— Потерпи, до Вулканиса не так далеко уже.
— Знаю, — тихо выдохнул парень. — Просто затек весь в боевом. Сутки сидим почти.
Мраку показалось, что в словах парня звучит мягкий упрёк, и мужчина снова напрягся.
Илья помолчал, переминаясь, и осторожно спросил: