С самого побега из Грейвилла внутри пояса лежали вшитые купюры. Когда-то они были страховкой, скрытым резервом, который нельзя тратить без крайней нужды. Теперь это стало инструментом, возможностью занять в команде своё место.
Там, под тканью, была сумма около пятидесяти купюр. Ещё в тот первый вечер после первой сделки она твёрдо решила вложить эти деньги в машину, так, чтобы даже этот упрямый караванщик и его чересчур правильный напарник не смогли отказаться.
Но именно этот несгибаемый человек упорно игнорировал её средства, словно намеренно запрещал стать ей кем-то большим.
Алкоголь тем временем постепенно размывал чёткость мыслей, замедлял сознание, позволяя пробиваться воспоминаниям из прошлого. Они приходили мягко, едва заметно, словно тени, просачивающиеся сквозь тёплую дымку настойки.
Старые отзвуки напомнили о себе. Тягучий, сладкий шёпот Аннабель, отсылавший к временам, когда выживать приходилось телом, а не умом.
Уверенный, острый возглас Лиссы, отрицающий сам факт падения в Грейвилле, напоминающий, что хитрость и расчёт ещё могли быть оружием.
Стоило ей моргнуть и сделать глубокий вдох, голоса сразу растворились в полумраке.
Пальцы девушки машинально сжались на кружке, пока мысли уже привычно выстраивали хитрые планы, как именно предложить деньги, чтобы Мрак согласился. Но стоило поймать себя на этом, внутри резко кольнуло пониманием: нельзя хитрить. Со своими — нельзя.
Она стиснула зубы и резко отпустила кружку, словно сбрасывая с себя остатки старых привычек.
И именно в этот момент почувствовала взгляд.
Вектор глядел пристальнее, чем обычно. Исчезла осторожность, растворилось и привычное восхищение. Выпивка стёрла барьеры, избавила его от сдержанности и открыла то, что он старательно скрывал всё это время. Теперь чувства легко читались в его глазах.
Парень хотел её, и старший это видел. Уже понимал, обычным разговором не обойдётся, и внутренне готовился к тяжёлому объяснению.
— Ладно, — Мрак отставил кружку и спокойно посмотрел на Илью. Он звучал устало, с примесью раздражения человека, которому надоело ходить вокруг да около. — Теперь давай разберёмся с твоими делами.
Илья настороженно отвлёкся от своих мыслей, нахмурился:
— Это с какими?
Караванщик наклонился вперёд, опираясь локтями о стол.
— Дело в том, что тебе нравится Анесса. Ты не получил, чего хотел, вот тебя и бросает.
Вектор замер, затем раздражённо вздохнул:
— Да ладно тебе. Просто… сложилось так.
Мрак не повёлся:
— Нифига. Ты мечешься между попытками угодить ей и беспричинными срывами. Это заметно.
Вектор поморщился, опустил глаза, нахмурился, Мрак выдержал паузу, затем продолжил жёстче:
— Помнишь стычку у Зеро? Ты должен был прикрывать водителя, вместо этого бросился защищать Анессу, хотя угрозы там почти не было. Из-за этого твари пробились к машине и погрызли нам шины.
Илья стиснул зубы, пытаясь оправдаться, слова застряли.
— Просто… она оказалась в зоне риска, я решил, что ей нужна помощь, — наконец выдавил парень.
— Ты решил неправильно, — ровно бросил Мрак. — Еще пример. Торговля на северном посту. Анесса тогда выбила лучшую цену, а ты сорвался на пустом месте, устроил скандал, что могла продать дороже. Хотя сам в тот день даже цифры не смог озвучить.
Вектор молчал, напряжённо глядя в стол, тяжело дышал.
— Теряешь контроль, — резюмировал Мрак, откидываясь на спинку стула. — Это уже не личная проблема, это касается всей команды.
Внутри парня кипело раздражение, но спорить не стал, напарник сказал правду, нечем было крыть.
— Ладно, — наконец пробормотал Вектор. — Что теперь от меня нужно?
Мрак чуть склонил голову, пристально следя за ним:
— Хочу, чтобы ты сам разобрался в себе. Прямо сейчас.
Илья помолчал, провёл пальцами по краю кружки, собирая слова, потом негромко вздохнул:
— Да, она мне нравится, — сказал прямо, без увиливаний. — Но, наверное, это не любовь. Просто сильное притяжение.
Мрак чуть дёрнул щекой, услышал именно то, чего ждал.
— Понятно.
Он взял кружку, сделал небольшой глоток и перевёл взор на Анессу:
— Теперь ты.
Она растерянно моргнула:
— Что?
— Что сама думаешь?
Пальцы девушки чуть дрогнули, она быстро взяла себя в руки, в голове уже путались мысли. Понимала: этот разговор рано или поздно случится — только в другом месте, иначе. Не перед человеком, который видел её насквозь.