Нужно было забирать напарника, иначе всё теряло смысл.
Он снова бросился вглубь броневика, лихорадочно переварачивая хабар в поисках ленты к пулемёту. Секунды утекали, найти боеприпасы не получалось, Илья плюнул и схватил винтовку. Быстро зарядил новую пятёрку, щёлкнул затвором, убедился в том, что оружие готово, и выскочил наружу.
Мрак лежал за машиной, лицо в крови и песке, дыхание тяжёлое, хриплое, но глаза открыты. Он смотрел в раскалённое небо, будто видел там что-то, недоступное никому, кроме него самого.
— Живой… — молвил Илья, скорее для себя, чем для напарника.
Один взгляд на напарника — и стало ясно: в одиночку Вектор не справиться. Мужчина был слишком тяжёл, парень его просто не затащит. Правое плечо было в крови, торс обгорел и повреждён взрывной волной. Сам он едва двигался, но и умирать явно не собирался — даже сейчас упрямо цеплялся за жизнь.
Вектор поднялся, вскинул винтовку, дважды выстрелил в сторону ближайшего бархана, просто напугать, заставить тех, кто ещё жив, спрятаться и дать им время.
Словно уловив этот сигнал, Мрак напрягся всем телом, подался вперёд. Он молчал, не издал ни звука, сжал зубы и принял боль, как часть пути. Встретился с Ильёй глазами — коротко, словно в этой молчаливой секунде передал ему всю тяжесть пустоши, которая сейчас держала их обоих в своих руках.
На воле, на боли, на одной только жгучей, звериной решимости — караванщик полз. Одной рукой караванщик опирался на раскалённый песок, другая цеплялась за скобу на борту, словно железные пальцы самой смерти тащили его обратно в жизнь. Ноги дрожали, тело не слушалось, каждое движение давалось через глухой хрип и стиснутые зубы, но он продолжал ползти, упорно, не позволяя пустыне забрать своё.
Илья лишь прикрывал, удерживая винтовку наготове, готовый пресечь любой шорох со стороны барханов. Парень понимал — это бой Мрака, личная битва, которую нельзя выиграть за другого, как нельзя вдохнуть чужими лёгкими.
Когда мужчина наконец завалился внутрь грузового отсека, тяжело рухнув на пол, Илья сразу же оказался рядом. Он упал на колени, упёрся лбом в холодный металл пола, почувствовал его успокаивающую, почти живительную прохладу. Живы. Оба. И пока противники не решились атаковать снова, у них оставался шанс выбраться.
Вектор сорвался с места, неловко споткнулся о собственную винтовку, едва не разбив голову о переборку, и рванулся обратно в кабину. Там по-прежнему стоял удушливый смрад от фугаса, но машина была живой и послушной. Руль лег в руки, передача щёлкнула сразу, и броневик тяжело, рывками двинулся назад, продираясь сквозь глубокий песок и неровности дороги, утюжа следы боя.
Оба были внутри. Металл корпуса сомкнулся вокруг них, стал бронёй, крепостью, внутри которой стало уже неважно, что происходит снаружи. Вражеские пули стучали по обшивке беспомощно, словно злой град по жестяной крыше, раздражённо, безо всякого результата. Им уже нечем было пробить эту скорлупу из металла и упорства, а гранатомет явно исчерпал боезапас.
Где-то снаружи, за барханами, нападавшие видели, как их цель ускользает. Машина хрипела, дрожала, упорно ползла прочь, метр за метром уходя за грань досягаемости. Теперь преследователям предстояло решить — продолжать ли погоню, бросая раненых и повреждённые багги, или признать поражение. Любая погоня — риск, ставка пятьдесят на пятьдесят. Никто уже не знал, что ещё могла скрывать внутри эта потрёпанная жизнью громада.
Кляп решил рискнуть ещё раз. Он тяжело поднялся из-за бархана, провожая взглядом броневик, медленно уползающий задним ходом, оставляя за собой следы в горячем песке. Рядом застыла последняя оставшиеся багги — помятая, со старым стрелком, у которого на лице застыла злость.
В кабине броневика Илья, не отрывая глаз от дороги, напряжённо вглядывался через лобовое стекло. Оно было покрыто густой сетью трещин и копотью, огонь уже погас, но видеть через эту мутную пелену было трудно. И всё же различил, одна из машин резко вырулила на дорогу и решительно рванула вслед за ними.
— Упертые твари, — процедил сквозь зубы, доставая из под сиденья единственную гранату.
Не сбавляя скорости — сейчас броневик полз около пятнадцати километров в час — он подхватил гранату, крепче зажал руль коленом и одним рывком выдернул чеку. Медленно и осторожно приоткрыл боковую створку, глотнул горячего воздуха и, примерно прикинув расстояние, выкинул взрывчатку на дорогу перед преследователем.