6.
Вертль вежливо посмеялся над рассказом о незадачливом студенте и поднялся из-за стола. Обед был необыкновенно вкусным и обильным и располагал к добродушию.
- Чудесный обед, - похвалил немец. – Любопытный рассказ. Но признайтесь, дорогой Николай: все, что вы сейчас поведали, является не более чем розыгрышем и выдумкой от начала и до конца! Впрочем, - спохватился он, - должен вас поздравить, выдумка получилась довольно удачная, я давно не слушал историй с таким удовольствием.
Легкая тень раздражения пробежала по лицу Ковринского. Но он тут же справился с собой, сделал вид, будто сконфузился, досадливо крякнул и безнадежно махнул рукой.
- Эхе-х, - вздохнул он, - вижу, что историйка моя вышла неправдоподобной. А ведь как я старался! Соловьем, можно сказать, заливался. Хотя должен был понимать, что рассказывать байки такому стреляному воробью, как вы - это не барышням да франтам голову морочить. Ну да ладно, позабавило вас мое шутейство, и то хорошо. – Николай Иванович вдруг засуетился. – Да что же это я вас в столовой держу? Не перейти ли нам в библиотеку выкурить по сигаре? Угощу вас «гаванами», самыми настоящими - третьего дня из Северо-Американских Штатов доставили.
Он обнял гостя за плечи и увлек из столовой.
- Нет-нет, не в гостиную, а в библиотеку! - крикнул он Тимофею и при этом незаметно сделал ему особый условный знак. – В библиотеку на втором этаже. Там нашему гостю будет удобнее.
Инженеры поднялись по мраморной лестнице, миновали изящную гранитную вазу на постаменте в классическом римском стиле и оказались в большой комнате, стены которой от пола до потолка были заставлены шкафами с книгами. Со двора лился яркий майский свет – причем, как оказалось, даже чересчур яркий, ибо, когда гость опустился в предложенное хозяином покойное кресло у окна, косые лучи солнца стали неприятно слепить глаза. Пришлось задернуть шторы и зажечь свечи.