Но теперь я знала, как он выглядел голым, как он чувствовался.
Несколько минут он ехал в тишине. Я понятия не имела, что сказать. Я просто смотрела, чувствуя себя, как дура, находящаяся далеко от своей лиги. Я даже не знала, почему была здесь, в его дурацкой машине. Ужин. Боже, это просто... глупый бред. Всё не так, потому что я не собиралась ехать на ужин, делая это расставание ещё труднее. Чем дольше я думала об этом, тем больше понимала, что это было большой ошибкой. Огромной. Ничего хорошего не может случиться от того, что моё желание, моя глупая надежда задержаться ещё ненадолго.
Я поёрзала на своём сиденье, теперь раздражаясь из-за влаги, которая, как я всё ещё чувствовала, покрывала внутреннюю сторону моих бёдер, боль в моей киске была сильнее, чем та, что я испытывала после его члена той ночью. Я была мокрой и готовой для него. Снова. Блин. Почему это должен быть Картер? Почему меня не привлекал Дэйв из бухгалтерии? Он был одинок, неплохо выглядел и только на год старше меня. В этом было бы больше смысла. Но это? Это просто лишено всякого смысла.
Я вздохнула и передвинула ноги, пытаясь игнорировать запах одеколона Картера. Но он, казалось, проник в моё тело, как афродизиак, заставляя меня думать о том, как я касаюсь Картера, целую его, раскрываю свои ноги для него и наблюдаю, как он использует свой рот на мне, пока я умоляю его трахнуть меня. Снова. В своей собственной голове я была звездой дурацкого эротического романа, а Картер был плохим-мальчиком-главным-героем, который знал, как обращаться с моим телом, пока я не была бы выжита настолько, что не смогла бы вспомнить собственное имя. И я знала, что он снова может заставить меня забыться. В его постели я, на некоторое время, совсем забывала о реальности, когда он заполнял меня, был со мной, обнимал меня и прижимал к себе.
Мягкий стон чуть не сорвался с моих губ, но я подавила его, обернув руки вокруг моей талии. Я повернулась, посмотрела в окно и увидела, что мы подъехали к закусочной «24 часа», как он и говорил. Боже, это было эмоциональное самоубийство.
— Я думаю, ты должен просто отвезти меня домой, Картер.
Картер выключил зажигание и посмотрел на меня.
— Почему? Я люблю пироги, которые они готовят здесь. Тебе не нравятся пироги?
Мне пришлось улыбнуться.
— Мне нравятся пироги.
— Тогда в чём проблема?
— Я просто не понимаю, — я теребила подол моей футболки и начала натягивать его пониже на живот, нуждаясь в ещё одном слое защиты между ним и моей нетерпеливой киской. Боже, я была такой жалкой.
Он нахмурился, его руки лежали на руле.
— Кажется, я тоже. Объясни, милая.
Я махнула рукой между нами.
— Это. Это слово «милая». Почему ты так меня называешь? Это был роман на одну ночь, так к чему этот ужин?
— Я никогда не говорил, что это на одну ночь, — возразил он.
— Картер, мы обжимались в туалете бара, — я почувствовала, как начали гореть мои щёки и отвернулась.
— Это были не просто обжимания, это была прелюдия.
О боже, мне нужны новые трусики. Я выкручивала руки на коленях, пока он продолжал.
— Прелюдия к тому, что мы делали в моей постели, прелюдия к тому, что мы будем делать сегодня, завтра, вечность.
Мои брови поползли вверх.
— Вечность? Но ты...
Я прикусила губу, и он нахмурился.
— Заканчивай предложение.
Я даже не сказала этого, но чувствовала, что оскорбила его. Я видела женщин, фотографии. Я знала правду.
Я посмотрела вниз, на мои колени.
— Ты мужчина-шлюха, Картер. Все это знают. Я не смогу смириться с тем, что стану ещё одной зарубкой на твоей кровати. Я не такая девушка.
На улице резко взревел автомобиль, но в остальном было тихо. Боже, он собирался завести машину и отвезти меня домой. Может быть, он просто откроет дверь и выбросит меня на тротуар.
— Итак, ты думаешь, что я мужчина-шлюха, — сказал он, наконец.
Я была взволнована, внутри салона было темно, иначе бы он увидел мои горящие щёки. Он, должно быть, понял, что я не собираюсь отвечать, поэтому совершенно спокойно продолжил.
— Я не был с женщиной с тех пор, как встретил тебя.
Я резко подняла голову, чтобы взглянуть на него. Длинные пряди его тёмных волос были менее аккуратно уложены, чем на работе, и у меня появилось больное желание пропустить их через свои пальцы. Его щетина уже начала отрастать.
— Я не верю тебе, — ответила я, прислонившись к двери, чтобы оказаться как можно дальше от него.
— Не верь слухам.
— Я не слушаю офисные сплетни, — достаточно было посмотреть вокруг, и я знала всю правду. Мой источник был более надёжным. Чёрт, она создавала расписание Картера. Тори. Моя подруга Тори была личным административным помощником Картера. Эта сучка всё знала и рассказывала мне.
Он глянул сначала на меня, затем на пару молодожёнов, которые сели в машину, стоящую рядом с нашей.
— Ладно, кто тогда? — спросил он. — Ты дружишь с Тори, и она знает о моём дне больше, чем я сам.
Вот именно!
— Блондинка на балу у Харрисов, — сказала я.
Он задумался об этом моменте, этот приём был ещё в конце января.
— Моя сестра.
Его...
— Корпоратив в честь четвёртого июля, — у него никак не могло быть двух великолепных сестёр с белым и рыжим цветом волос.
— Эвелин Паттерссон.
У меня округлились глаза. По крайней мере, он не отрицает, что с ним была женщина.
— Жена моего лучшего друга, — добавил он. — Ты познакомилась с Колином Паттерссоном раньше. Высокий парень, с которым мы играли в гольф вместе с Фордом, в рамках этой благотворительной акции ещё в августе. Что касается корпоратива, его задержало экстренное кесарево. Он акушер. Он был расстроен, что Эвелин останется одна, поэтому попросил меня её сопровождать.
Ох.
— Кто-нибудь ещё, Эмма? — я увидела слишком самоуверенную улыбку, которая, как я хорошо знала, появлялась в уголке его губ. Он даже немного не выглядел, как человек, пойманный с опущенными штанами, больше, чем один раз. Он выглядел слишком уверенно, как будто он действительно говорил правду.
— На прошлой неделе, приём по случаю слияния «Милкин».
— Моя соседка, — сразу ответил он. После того, как автомобиль с левой стороны отъехал от нас, всё снова стихло. Наша машина была похожа на кокон, тихий и маленький. Его чистый аромат теперь стал ещё сильнее. Пока он смотрел в мои глаза, его глаза казались почти черными. — И прежде чем ты скажешь, что я трахал её, я не спал с ней. Она лесбиянка, и моё оборудование её не интересует.
Я ничего не могла с собой поделать, моя челюсть отвисла.
— Тогда почему? — спросила я, прежде чем передумала бы.
— Почему я искал сопровождающих, которые уже заняты или не интересуются мной? Потому что женщина, которую я хотел попросить пойти со мной, сидела в офисе моего брата. Я должен посещать мероприятия, как тебе хорошо известно, поэтому я и находил женщин, которые могли бы сопровождать меня, но на этом всё.
— Так ты действительно не...
Я не смогла закончить предложение, потому что прервал меня.
— Я не трахался с ними. Я никого не трахал. Чёрт, я ни к кому не прикасался с тех пор, как увидел тебя. Я просто ждал, Эмма. Ждал тебя. Ждал, пока ты закончишь магистратуру. Как грёбаный джентльмен, — его руки так сильно сжали руль, я боялась, что он сломает его. — Пока ты не довела меня до предела.
О. Святое дерьмо. Всё дело в моём плане с V-картой.
Он повернулся, чтобы посмотреть на меня, и я вжалась в кресло, моё тело горело для него.
— Твоё тело принадлежит мне, Эмма. Я не делюсь.
Обычно от всей этой атмосферы а-ля «пещерный человек» мне хотелось уйти. Но с Картером это имело совершенно противоположный эффект. Я чувствовала, хотела, желала. Идея того, что я была причиной его сексуального воздержания, была ошеломляющей. Я! Во мне не было ничего особенного по сравнению с теми роскошными женщинами, которые сопровождали его, особенно сейчас, когда я была в моих штанах для йоги, считай в одежде для тренажёрного зала. Но он не прикасался к таким женщинам. Конечно, не к своей сестре или жене друга. Может быть, он и был самым крутым парнем, которого я знала, но даже у него не было шанса с лесбиянкой.