Не долго думая, Кэсси направилась в «Харви Николс», который с давних пор был главным источником пополнения ее гардероба. Там она сгребла в охапку несколько платьев и вошла в общую примерочную. Женщины завистливо оглядывали ее стройную фигуру, когда Кэсси сбросила костюм и стала примерять одно платье за другим. В конце концов она остановила выбор на трех платьях — два с коротким рукавом, а третье с несколькими разрезами, доходившими почти до бедер. Довольная, она вышла из магазина и поймала такси.
Дэвид Уилсон громыхал на кухне посудой, когда она вошла в прихожую. Прокричав ему «Привет!», она вихрем пронеслась по кухне, налила себе стакан белого вина и убежала в гостиную. Дэвид последовал за ней и плюхнулся рядом на диван.
— Мне нужен небольшой перерыв, — сказал он и припал к стакану с вином. — Мне кажется, я переоценил свои возможности, но сейчас уже поздно. Все уже в духовке. — Он посмотрел на нее и добавил: — Ничего, плиту никогда не поздно выключить.
— Да, неплохая идея.
В гостиной воцарилась неловкая тишина. Он молча наблюдал за тем, как Кэсси допила вино, потом стала поливать цветы и дважды включала и выключала телевизор.
— Кэсс, ради Бога, сядь и не суетись. Ты мечешься, как ошпаренная.
— Я знаю, извини. Я сегодня весь день скачу как ненормальная.
Дэвид внимательно пригляделся к ней и понял, что она почему-то избегает его взгляда.
— Ну, ладно, что случилось? Дела или мужчина?
— Знаешь, я иногда просто не могу тебя слушать.
— Знаю. Это происходит всякий раз, когда ты чувствуешь, что я прав. Итак, что же произошло?
— Хорошо, я скажу, но только для того, чтобы ты оставил меня в покое.
Он откинулся на спинку дивана, сложил руки на груди и застыл с довольным выражением лица.
Кэсси выпила еще немного вина, а на ее губах появилась мечтательная улыбка, которая, насколько понял Дэвид, не имела к нему абсолютно никакого отношения.
— Собственно говоря, все это так или иначе связано с Евой, — начала она с каким-то счастливым выражением лица. — Ее предложение настолько взволновало меня, что я никак не могу успокоиться. У меня действительно такое чувство, что у нас все получится.
— И что? Что еще было связано с этой Евой?
— На днях я познакомилась с ее другом. Вчера мы пообедали, все было очень мило, а сегодня он пригласил меня на ужин.
— А я уже подумал, что ты идешь с этим идиотом Джеймсом.
— Да, я обещала ему, но потом отменила встречу.
— Это на тебя не похоже. Раньше ты никогда не отменяла своих встреч без особой нужды.
— Да, именно без особой нужды.
— Так кто же он?
— Его зовут Эндрю Стормонт.
— Чем он занимается? — Любопытство Дэвида уже било через край.
Кэсси не обратила внимания на его тон, так как уже давно привыкла к его нетерпимому отношению к другим мужчинам.
— Знаешь, самое удивительное, что я до сих пор понятия не имею об этом. Мы просто никогда не говорили на эту тему.
— И он, естественно, симпатичный и порядочный человек. Он нравится тебе?
— Ничего не могу сказать насчет его порядочности, но он действительно симпатичный, привлекательный, умный и в каком-то смысле необыкновенно цельная натура. Кроме того, он производит впечатление волевого и очень сильного человека, причем настолько, что меня это даже немного беспокоит.
— А почему, собственно, тебя это беспокоит?
— Мне кажется, что за его благообразной внешностью скрывается черт знает что. По-моему, его цельный и сильный характер прикрывает необыкновенно жестокую натуру. Не хотелось бы оказаться с ним по разные стороны баррикад.
— И ты хочешь связаться с подобным типом?
— Знаешь, не думаю, что он способен проявить свои худшие качества в отношениях с женщинами. Он не из тех, кто может видеть в женщинах врага или соперника. И вообще мне кажется, что он не относится к числу плейбоев-женоненавистников.
— Будь осторожна с ним, Кэсси. Похоже, от него можно ждать всяких неприятностей.
— Возможно.
— Что случилось с твоей врожденной осмотрительностью? Где твой пресловутый тезис: «Виновен, пока не доказано обратное»?
— Мне до смерти наскучила такая безопасная жизнь. Тем более что этот тезис не всегда оказывается удачным. Можно сколько угодно изучать человека и тешить себя надеждой, что от него не исходит никакой опасности, но потом наступает критический момент и все вдруг меняется. С человека срывается какая-то невидимая маска, и он становится совершенно другим, не таким, каким ты его представляешь. — Она грустно вздохнула, поразив его какой-то неизвестной ему ранее женской мудростью. — В этом деле нет и не может быть абсолютно никаких гарантий. Всегда надеешься только на удачу и на везение.