ГЛАВА 27
В субботу утром Кэсси позволила себе поспать до десяти часов. Быстро умывшись, она натянула джинсы и майку и выскочила на Кингз-роуд, где недавно открылось новое кафе. Там она купила несколько пирожных, апельсиновый сок и пакет молока.
На кухне уже сидел Дэвид в своей просторной пижаме.
— Как ты провела вчерашний вечер? — поинтересовался он, когда Кэсси выложила на стол пирожные и приготовила кофе.
— Прекрасно. Кстати, что ты о нем думаешь? — Она знала, что это глупый вопрос, но ничего не могла с собой поделать. Дэвид терпеть не мог всех мужчин, которые приходили к ней домой.
Он неторопливо ел пирожное, запивая его кофе, и не спешил с ответом.
— Мне он чем-то напомнил волка. Здесь он тщательно прятал свои клыки, но непременно будет преследовать тебя на большой дороге. Не хотелось бы мне встретиться с ним темной ночью. Если бы это случилось, я бы убил его не раздумывая.
Кэсси позабавило это сравнение.
— Волк, н-да. А как ты думаешь, чем он зарабатывает на жизнь?
— Скорее всего грязными махинациями в Сити. В нем есть некая рафинированная жестокость. А почему ты спрашиваешь? Раньше ты никогда этого не делала. И почему у тебя такое странное выражение лица?
— Странное? — рассеянно переспросила она и грустно улыбнулась.
— Кэсс, ты выглядишь так, словно решила кого-то убить.
Стормонт позвонил Еве ровно в одиннадцать, вскоре после того, как она вернулась домой от Фрейзера. Она ответила ему так резко, что это скорее напоминало грубый выпад, а не дружеское приветствие.
— Как у тебя дела? — спросил он, не обращая внимания на ее тон.
— Замечательно. В половине десятого все было на месте. А в полночь у него состоялся какой-то важный, судя по спешке, разговор. Думаю, мы услышим что-нибудь интересное.
— Хорошо. Я прикажу, чтобы нам как можно быстрее отпечатали по одной копии его разговора. Эйден и его группа прослушают все записи и выберут самую стоящую информацию.
— А у тебя? Есть какие-нибудь новости?
Стормонт слегка замялся, не зная, что делать. Конечно, ему придется рассказать ей о встрече с Кэсси. Она все равно узнает — рано или поздно, — так пусть лучше узнает все от него самого. У Кэсси нет абсолютно никаких причин скрывать это от своей подруги.
— Да, есть, и довольно странные, должен заметить. Вчера вечером я встречался с Кэсси Стюарт. — Он сделал паузу, чтобы Ева могла спокойно переварить эту новость, и продолжал: — Мы поужинали в ресторане, а потом долго болтали — так, ни о чем. Между прочим, она спросила, чем я занимаюсь. А я сдуру предложил ей угадать. И она угадала.
— Что значит «угадала»?
— А то, что она спокойно и совершенно отчетливо сказала, что я тайный агент и шпион.
— Что?
— Не волнуйся, я отверг ее догадку, но, черт возьми, как ей могла прийти в голову подобная мысль?
— Надеюсь, ты не думаешь, что это я проболталась?
— Нет, об этом не может быть и речи, но что же все-таки заставило ее сделать подобное умозаключение?
— А ты сам-то что думаешь?
— Откуда мне знать, черт возьми! Конечно, она чертовски умна и необыкновенно сообразительна. Похоже, что на нее нашло внезапное озарение. У меня было такое чувство, словно я оказался на ярко освещенной сцене.
— Я говорила тебе, что в ней есть что-то неординарное, какая-то спокойная, вдумчивая проницательность.
— Она сказала, что я напомнил ей какого-то человека, который был тайным агентом.
— И кто же это, интересно?
— Она не уточнила.
— Не могла же она иметь в виду меня в конце концов? То есть что мы с тобой чем-то похожи.
— Отчего же? Вполне могла. Она описала мне то выражение, которое, по ее мнению, постоянно присутствует в моих глазах, — вечную маску, якобы призванную скрыть от посторонних мою тайную жизнь.
— Черт возьми! Как верно все подмечено.
— Да, но у тебя точно такой же взгляд, Ева. Собственно говоря, у нас всех можно отыскать нечто общее, если, конечно, знать, что искать и где.