Секунд через тридцать Ева оглянулась и без особого труда увидела маячившую вдали высокую фигуру Фрейзера. Он уверенно шел по тротуару, всем своим видом демонстрируя пренебрежение к другим пешеходам. Казалось, что даже физически он занимал гораздо больше места в пространстве, чем любой из встречных. Он двигался быстро, не сворачивая в сторону даже на полшага, что вынуждало всех других шарахаться от него и уступать ему дорогу. Так мог вести себя только человек, абсолютно уверенный в своей неуязвимости и превосходстве над окружающими.
Ева посмотрела на свое зеленое платье, прекрасно подчеркивающее ее формы, и подумала, что она тоже чем-то выделяется на фоне этой серой толпы. Но она могла быть совершенно незаметной, почти невидимой, если того требовали обстоятельства. Какие они все-таки разные с Фрейзером. Тот демонстративно выпячивает свое превосходство, а она вынуждена скрывать свое истинное лицо. Но на этот раз он допускает большую ошибку, считая себя в полной безопасности. Ева смотрела на него до тех пор, пока он не скрылся за углом, а потом резко повернулась на каблуках и направилась в сторону Бонд-стрит.
Убить целых два часа! Дни, недели… Она ненавидела всякое ожидание и предпочитала смело смотреть в глаза судьбе, а не томиться ожиданием подвоха с ее стороны. Она чувствовала, что что-то должно произойти, нечто такое, что не было предусмотрено планом Стормонта. Так всегда было. Любая операция рано или поздно начинала жить собственной жизнью. Надо уметь обратить все происходящее в свою пользу.
Пройдя немного по Бонд-стрит, она свернула на Брук-стрит и медленно направилась к Ганновер-сквер. Ева отыскала свободную скамью и уселась в тени большого дерева. В одиннадцать часов в парке почти никого не было, за исключением двух старых пьянчуг, прихлебывающих пиво из банок на соседней скамье. Изредка мимо нее проходили конторские служащие и продавцы местных магазинов, искавшие уединения под свежей зеленью деревьев.
В течение часа Ева сидела практически неподвижно, что, естественно, не могло не привлечь внимания пьянчуг. Они с нескрываемым любопытством поглядывали на красивую женщину, отрешенно уставившуюся в пространство, но при этом не предпринимали никаких попыток навязать ей свое общество, Вскоре они привыкли к ней и полностью сосредоточились на своем пиве.
Ровно в двенадцать Ева поднялась со скамьи и направилась к выходу. Алкаши удивленно повернулись в ее сторону, улыбнулись и хотели было снова припасть к своим банкам, но тут их внимание привлекло еще одно неожиданное движение. С дальней скамейки поднялся какой-то человек и медленно пошел за ней.
Когда он проходил мимо, они недовольно нахмурились.
— Странный тип, — тихо проворчал один из них, демонстрируя свои симпатии к этой красивой женщине. А этот хмырь, напротив, вызывал у них стойкую неприязнь.
— Ублюдок! — прокричал ему вслед неожиданно осмелевший собутыльник.
Ева слышала этот возглас и почувствовала в нем неприкрытую угрозу, но решила не останавливаться и не оглядываться. Проходя мимо ярких витрин магазина «Фенвик», она замедлила шаг и посмотрела на свое отражение, отчетливо выделявшееся на фоне длинного ряда манекенов.
Мимо нее торопливо проплывала толпа спешащих на обед людей. Это было настоящее море лиц, в котором легко мог затеряться любой подозрительный человек. Не долго думая она свернула за угол и вошла в магазин. Остановившись возле прилавка, она повертела в руках губную помаду, затем провела ею по губам и посмотрела в зеркало. Судя по всему, помада ей понравилась, так как она расплатилась за нее кредитной карточкой, небрежно бросила в сумочку и медленно пошла вдоль торговых рядов, изредка бросая рассеянный взгляд на прохожих. Вскоре в ее сумке оказалось еще несколько мелких покупок.
Ева вышла на улицу и повторила эту процедуру с магазине «Фогал», купив там чулки, а затем в универмаге «Ив Сен-Лоран», где приобрела пачку бумаги для заметок. К этому времени у нее не оставалось никаких сомнений — за ней следят.
Ровно в час дня она вошла в ресторан «Савой Грилл». Метрдотель подскочил к ней, едва она успела перешагнуть порог. Когда он узнал, что ее ждет Роби Фрейзер, лицо его расплылось в подобострастной улыбке, а голос стал до безобразия слащавым. В мгновение ока ее продвижение по залу превратилось в необыкновенно торжественную процессию. Десятки глаз пристально следили за ней, выражая восторг, восхищение и зависть одновременно. Тем более что она была единственной женщиной в этом дорогом ресторане. Фрейзер поднялся ей навстречу и грациозно поцеловал руку.