«Сознание порочных существ не подлежит переформатированию» чеканил невидимка, скрывшись где-то в белом круге на дальнем конце коридора.
«Мы не собираемся их спасать. Во-первых, это ни к чему. После эвакуации они стали бы лишь балластом в космопоселениях.
Во-вторых, это невозможно. И причина этому…»
На мгновение голос стал глуше, но почти сразу же обрёл прежнюю силу и ясность.
И последнюю услышанную Бигоном фразу невидимка отчеканил приговором:
«Существа, прошедшие биотрансформацию, а таково всё, буквально всё население этой проклятой несчастной планеты, гидрофобны. Оксид водорода запускает необратимые изменения… Это наша страховка…»
И снова тонко запищал в сознании датчик тревоги.
«Чушь» пробубнил Бигон и перевернулся на бок.
И открыл глаза, почувствовав на себе чей-то пристальный буравящий взгляд.
Рядом с ним сидел на корточках и огненно-алыми глазами смотрел на него неотрывно Пустынник.
Схватка в пещере
«Тихо...»
Бигон и сам не знал, кому он это прошептал. Не ббыло уверенности в том, что кроме него есть ещё хоть кто-нибудь живой в пещере.
Пустынник ведь нежить, он явно не в счёт.
Но услышал его именно Пустынник.
Он открыл широкий рот (если бы Бигон хоть раз в жизни видел лягушку, то непременно сравнил бы уродца с этой большой буро-зелёной амфибией) и тихо зашипел, растягивая тонкие тёмные губы , обнажив при этом нижний ряд тонких, острых зубов.
Бигон медленно, сантиметр за сантиметром, стал отступать, перемещаясь вокруг костра, отслеживая каждое движение тёмной твари.
Огонь плясал от дуновений ветра и гладкая, бурая кожа пришельца то ярко освещалась пламенем, то на миг скрывалась в полутьме, потому рассмотреть черты его облика было сложно.
И взгляд пилота спросонья был ещё мутен.
И оттого казалось, что он то раздувается, увеличиваясь в размерах, то уменьшается, словно сбросив, подобно эластичному гидробаку, набранный объём.
И морда его, отвратительно-нечеловечья, то расползалась вширь, и от внутреннего напора по растянутым щекам начинали бегать желтовато-бурые пятна, то опадала в складки и сверкающие хищные глаза в этот миг утрачивали свой пугающий алый отблеск.
Тварь будто трансформировалась с каждым вдохом и выдохом.
Бигон переползь потихоньку на противоположную от пришельца сторону костра и, полускрытый пламенем, начал с той же крайне медленной скоростью передвигаться спиной вперёд, не вставая и не разгибаясь, дальше и дальше.
К спасительному выходу из пещеры.
И тут пилот понял, что в пещере из живых он не один.
Ладонь мягко легла ему на плечо и он услашал шёпот Деха:
«Тихо, очень тихо...Его огонь слепит, он нас видит, но плохо...»
Дех оценивал противника с точностью профессионального убийцы, потому его оценке можно было верить.
Тут только пилот, перехватив в очередном костровом отблеске взгляд Пустынника, понял, что монстр и впрямь частично ослеплён ярким пламенем и дезориентирован.
«Потому он сразу на меня и не напал» понял пилот.
«Он нас слышит, но плохо» прошептал Дех.
И они оба, не сговариваясь, со слаженой синхронностью поползли назад.
Монст и в самом деле частично был оглушён треском и гулом разошедшегося не на шутку водородного пламени.
Но он отнядь не был беспомощен.
Оттопыренные вислые уши ходили изх стороны в сторону, нащупывая жертв (а то, что люди для чудища – именно жертвы, Бигон не сомневался).
Да и взгляд Пустынника приспосабливался к огню и начинал уже прицельно ощупывать своды пещеры.
Медлить было нельзя.
Бигон, медленно повернувшись на пол-оборота, выразительно провёл ладонью по ножу на поясе.
Дех в ответ показал заранее приготовленное своё оружие.
Если у пилота был нож выживания, полезный в походе, но не слишком хорошо приспособленный для боя, то у бандита был хорошо отточенный и в меру длинный нож с узким, но крепким лезвием и прочной гардой, иделаьный для ближнего боя.
«Такой любую шкуру пробьёт» оценил пилот.
- Где Шлом? – одним движением губ спросил он.
Дех пожал плечами.
«Он бы и меня бросил» подумал пилот. «Легко бы сдал на съедение... Наверное, он и выжидал, когда тварьб меня почует и начнёт кромсать – тогда, улучив момент, и дал бы дёру...»
Бигон, заслышав шорох, повернул голову – и увидел замершего в широкой скальной трещине Шлома.
Старика сковал ужас. Его уже не трясло от страха, он просто замер в полной неподвижности, которую прерывала изредка лишь пробегающая по телу крпуная дрожь.
Дех, проследив взгляд, так же повернулся к компаньону.
И пригрозил кулаком.