«Но почему только они? А как же я?»
Истошный визг взлетел под своды пещеры.
Первый монстр, пройдя весь путь обращения и приспособив взгляд к слепящему пламени, подпрыгнул, и, перелетев через голову второго, ещё застывшего в последней стадии изменений сотоварища, метнулся к Бигону.
Пилот отскочил в сторону, кувырнулся через голову. Когти Пустынника, действовашего с невероятной, молниеносной реакцией, царапнули его по спине, но не смогли пробить крепкую ткань комбинезона, а лишь проскользили по ней чувсительно надавив на спину.
Бигон махнул ножом, стараясь поразить противника хотя бы скользящим ударом.
Пустынник отскочил в сторону, вновь поразив пилота быстротой реакции.
«Пожалуй, и с одним не справиться» подумал Бигон. «А уж когда второй к нему присоединится...»
В том, что второй присоединится, едва окончательно обратится в чудовище, пилот не сомневался.
Бигон прежним медленным темпом стал продвигаться к выходу, спиной вперёд.
И в этот момент под каблуком хрустнула мелко крошёная каменистая пыль.
Точным ударом рывком подошвы Бигон бросил пыльное облако прямо в бурую морду изготовившегося к новому броску монстра и одновременно одним рывком достал из бокового кармана и бросил прямо перед собой аварийный мини-маяк, плоскую коробочку из аварийного запаса.
Маяк раскрылся от удара о камень, выбросив в стороны шесть опор-лепестков и мгновенно залил пещеру ослепительными стробоскопическими вспышками.
Бигон под визг Пустынника кинулся в спасительный проход, быстро протискиваясь сквозь узкий лаз с ловкостью человека, приученного к стеснённым пространствам лётных модулей.
Уже у самого выхода Бигон почувствовал, как лапа не желающего отпускать добычу пустынника захватила его голень.
И тогда пилот, не оборачиваясь, выхватил ракетницу и пустил сигнальный заряд в сторону выродка.
Вслед за грохотом и вспышкой в спину ударил огонь.
Заряд сработал вплотную к пилоту и, судя по взлетевшему и сразу оборвавшемуся визгу, поразил врага.
Бигон, почти без сил, цепляясь ножом за скальные выступы, выполз из пещеры.
Саднила кожа на пальцам и ноющей болью исходил спалённый сигнальным зарядом затылок.
Пилот выполз под розовато-серым свет утренних сумерек.
Убрал в ножны защитник-нож.
По старой пилотской привычке проверил и застегнул карманы, невольно удивившись прочности своих профессиональных поведенческих паттернов, поколебать которые не смогла встреча даже не с одним – с двумя Пустынниками.
Вспомнив о противниках, которых теперь уж точно двое (а Бигон не сомневался в том, что первый монстр хоть и получил ранение, но вспышку заряда наверняка пережил, так что наверняка постарается добить упрямую жертву, пока ещё Солнце не взошло) пилот поднялся и побежал вниз по склону, инстинктивно выбрав удобную для бега ложбину.
У самой подошвы холма Бигон остановился, переводя дух.
Здесь, на ровной площадке вылизанного ветром песчаника, перед ним открылся вид на ущелье, шедшего в обход холма, прямо к извилистому проходу между скал.
Теперь ему не нужен был экран – проход выводил его к месту падения корабля.
Разве только на последнем этапе потребуется скорректировать путь по программе трейсинга.
Бигон присел, прислонившись спиной к остывшему за ночь камню.
Глубоко втянул воздух, восстанавливая дыхание.
И бросил прощальный, настороженный взгляд на склон холма, который под лучами быстро всходившего солнца из желтовато-терракотового перекрашивался в заревой густо-красный цвет.
Теперь демонские твари не рискнут показать свои раздувшиеся носы из пещеры.
И уж точно не рискнут кинуться в погоню.
Можно встать...
Откуда-то сбоку донёсся шум.
Шорох.
Не шагов – просто какого-то движения.
Отрывистого, хаотичного.
Бигон встал и повернулся к источнику шума.
Коим был Дех.
Пока ещё живой, но уже явно охваченный обращением Дех, который, утратив прежние бандитские навыки, неумело, рывками, переходящими в плетущийся шаг, пытался подобраться к противнику.
Наполовину ослеплённый обращением и невыносимым дял него теперь солнечным светом, Дех полосовал воздух ножом, приговаривая: «я видел как ты бежал... видел...»
Остатками человеческого зрения он засёк движение пилота по холму. Увидел кончание его пути.
Но теперь, в финальной стадии трансформации, он не мог уже точно засечь местоположение врага и не мог уже разобрать дороги к нему.
Умирающий в трансформации грешник упрямо брёл наугад, лишь примерно определив направление, и лишь непрестанно накатывающие волны лютой ненависти поддерживали его быстро угасающее сознание.