«Здесь порядок», – решил Котов и перевел бинокль левее.
Белова и его ребят от главного входа отделяло едва ли метров двадцать. Бойцы вдруг рассыпались по улице и, поливая огнем окна и двери входа, ринулись на штурм.
Котов собрался бежать к своим. Теперь там на счету каждый ствол, любой боец. Им предстоит не только захватить документы, но и уйти с ними из здания. Или выдержать осаду, не погибнуть до того, как сирийский батальон зачистит центр поселка.
Тут Котов вдруг увидел четверых боевиков, которые устанавливали миномет на огневую позицию. Еще чуть-чуть – и большая часть группы Брянцева будет накрыта огнем. Эта американская штуковина выдает два десятка выстрелов в минуту. Сейчас она нанесет такой урон, что мало не покажется. А Брянцев не видит опасности.
– Штык, это Барс! Всем в укрытие. По тебе вот-вот начнет работать миномет. В дом все!
– Твою мать!.. – вежливо отозвался Брянцев и стал выкрикивать команды тем своим бойцам, которые еще оставались вне здания.
Судя по позывным, озвученным лейтенантом, под стенами больницы оставались еще шестеро или семеро бойцов, связанных перестрелкой.
«Хоть прицел им собью», – подумал Котов, стиснул зубы, поднял автомат и прицелился по минометчикам.
Один из них выхватил мину из ящика, поднесенного напарником, вдруг ткнулся головой в стену и повалился на землю. Котов все понял и не нажал на спусковой крючок, чтобы не мешать работе снайпера. Второй боевик подхватил мину из рук убитого товарища, вдруг выгнулся назад, упал и замер без движения. Наводчик закрутил головой и тут же дернулся всем телом. Стена за его головой окрасилась кровью. Четвертый бородач заметался, бросился назад в укрытие, но и его нашла пуля.
– Зима! – рявкнул в микрофон Котов. – Что за хрень там у тебя?
– Сирийские снайперы работают. Только подошли. Я корректирую, нахожусь рядом с ними.
– Хорошо. Пусть они прикрывают все подходы к больнице. Мы почти внутри. Я к ребятам, а ты не проморгай бандерлогов с какой-нибудь большой железной дурой. По окнам не бейте. Там уже могут быть наши!
Котов перевалился через край разрушенной стены и со всех ног бросился к больнице.
«Справа Брянцев держит не только фасад, но и прилегающую территорию, – думал капитан, на бегу успевая оценивать возможность неожиданного обстрела из окон брошенных домов, нападения из-за заборов. – С этой стороны снайперы простреливают весь фасад и подходы. Черт, меня бы кто из них по дурости не подстрелил! Зимину задницу надеру! Давайте, парни, я через минуту буду».
А в здании от грохота выстрелов сыпалась с потолка штукатурка, закладывало уши и не слышно было голоса человека, стоявшего рядом. Пол под ногами ходил ходуном.
Белов прижался к стене спиной и мягко перебирал ногами. Поднимаясь по лестнице на второй этаж, он успевал фиксировать взглядом и зону выше себя, и оконный проем слева. Одну гранату им сверху уже сбросили, но Сова успел пнуть ее ногой. Она улетела куда-то под лестницу и рванула там. Поднялось облако пыли и вонючего дыма. Спецназовцы прижались к ступеням, откашливались и отплевывались. Несколько очередей, пущенных вверх, заставили самых ретивых боевиков уйти подальше.
Со второго этажа ударила автоматная очередь, но явно не прицельная. Пули угодили в стену. Спецназовцев осыпали осколки кирпича, окутало новое облако пыли.
Белов ругнулся, сделал знак бойцу, шедшему следом, и нажал на спусковой крючок. Магазин на тридцать патронов вмиг опустел, но старший лейтенант успел преодолеть весь лестничный пролет. Пули, выпущенные им, в щепки разнесли дверь, ведущую на второй этаж.
Теперь ее поливал очередями напарник Белова. Тот сменил магазин, вогнал патрон в патронник и вытащил из кармашка гранату.
В это время Макс Ларкин работал один, сам по себе. В свое время он прошел уникальный курс по скоротечному огневому бою. Этот парень умел из одного пистолета поразить за семь секунд десять мишеней, не просто стоявших перед ним, а разнесенных в разных плоскостях в трехмерном пространстве. При этом парень не знал заранее их расположения, не мог сказать, сколько целей окажется вокруг него, под потолком и даже на нем.
Сейчас Макс с двумя пистолетами в кобурах, закрепленных на бедрах, и парой десантных ножей на груди лез по канату лифта, предназначенного для лежачих больных. Городок пустовал давно. Еще с прошлого года, когда здесь шли бои. В больнице почти не осталось мебели, крыша кое-где была пробита снарядами, в нескольких местах виднелись следы пожара. В здании не было электричества, поэтому Максим не боялся, что лифт вдруг заработает.