Для начала надо осмотреться вокруг, а потом принимать решения. И надо всё-таки устроить мальчишку. Тем более что под ногами уже минут пять-десять ничего не хрустело. Так что можно смело занимать ближайшую ровную поверхность, главное только не тоннельную. Нам нужно или ответвление с тупиком или пещера. Первый вариант лучше, но в любом случае нужно не пропустить подходящее место. А ещё — не уснуть на ходу.
— Как тебя зовут? — поинтересовалась я через плечо.
— Али.
— Это короткое имя?
— Да.
Короткое имя из трёх букв, первая гласная. Мальчишка из лордов. Это только им дают шаманы имена-перевёртыши.
— А ты, — продолжил тем временем мальчишка, — я знаю, Зеон.
— К нам приходил твой наставник?
— Нет, мой брат. Старший.
Ха, я бы удивилась, если бы тот опасный парень был братом младшим.
— Ладно, Али. Что ты делаешь здесь? И твой брат знает?
— Он одобрил.
Молчание перед словами я оценила, не хотел подводить близкого человека.
Но братец хорош… Отправил мальчишку на верную смерть. О чём только думал? И… не он ли заказчик смерти Али? Уж очень хорошо все складывается.
Кто-то следовал за нами по следам, причём не приближался так близко, чтобы песок сообщил мне о преследователях. Хотя, более возможный вариант другой. Преследователь «просто» двигался в том же направлении, что и мы. Проводники не слышат тех, кто следует параллельным курсом, не задумывая ничего плохого.
А песок, как известно, плохо считывает нейтральные мысли.
Свитки, которые применили Голландцы, дорогое удовольствие. И труп, который обязательно надо вернуть… Ладно, пока мало информации, поэтому будет лучше, если я продолжу выяснять её.
— Кому из вас двоих нужен был песчаный муравей?
— Мне, — признался Али.
— Похвастаться?
— Нет. Её зовут Тачи.
— Тачи? — изумлённо переспросила я. Подождите-ка, «её»? В имени девочки «чи»? — Она дочь шамана?
— Да. Она… в общем… боги от неё отвели взгляд, всего на миг, но… — мальчишка замялся, не в силах подобрать слова.
А я уже догадалась, о чём идёт речь.
— Прокляли? — подсказала я нужные слова.
Али за моей спиной всхлипнул. Ого, это я попала в точку. И кому же девочка так не угодила?
Проклятье — это редкий случай, когда кто-то использует один из свитков, довольно бытовых, с недобрыми намерениями. Например, когда дед объяснял мне в теории технику проклятий, он рассказывал о том, что редкое заклинание льда можно обратить против человека. Кровь начинает замерзать. Небольшие, образовавшиеся в ней хрусталики, по венам доплывали до сердца человека и убивали его. Простейший свиток чистоты, обращённый против человека, лишал его всех кожных покровов, волос, бровей и так далее.
— И? — спросила я ровно.
— Шаман сказал, что сможет снять проклятье, но для этого тот, кто её любит, должен принести яйцо муравья с конца Аррахата — самой жестокой пустыни Раяра.
— А ты значит любишь?
— Люблю, — раздался неожиданно громкий и уверенный ответ. — Люблю её одну. И она — моя невеста!
Все тепло фразы испортило злое шипение, донёсшееся сбоку. Метнувшись вперёд, я сбила мальчишку на пол за мгновение до того, как на нас напала змея.
На голову посыпались камни и земляные крошки.
Больно щёлкнуло в плече, но на ногах я была уже спустя мгновение. Подхватив с земли мальчишку, забросила его к себе на плечо.
— Только не дёргайся, — велела я ему за мгновение до того, как прыгнуть с места. За спиной в стену врезалась змея, а я уже бежала, надеясь на везение. Да не на своё, везение мальчишки. Раз уж все так складывается, должно же оно перевесить мои проблемы… А может и не должно.
Только я об этом задумалась слишком поздно, потому что под ногами неожиданно не нашлось земли, и мы оба рухнули куда-то вниз. И все что я успела сделать, это перехватить мальчишку на руки, и повернуться так, чтобы при падении Али не разбился.
Падение на спину вышло неожиданно мягким.
Ха-змея зашуршала где-то позади по склону, но всё же я успела раньше.
Мы приземлились не просто мягко, а ещё и исключительно удачно. Под нами были змеиные выползки. Старые, в основном, но они были именно тем, что надо. Чуть раскопав всю груду шкур, я нырнула вниз, почти к земле, утягивая мальчишку за собой. И не успел он ничего сбросить, зажала Али рот.
— Тихо, слышишь меня? Здесь она нас не тронет, но все же веди себя очень тихо. Не шуми. Не дёргайся. Не кричи.
Али понятливо кивнул.
Хороший мальчик, очень хороший.
Приподнявшись на коленях, я натянула ближайший выползок, скрывая нас с головой.
Вот теперь, можно и лечь рядом с Али. Я бы его обняла и прижала к себе, но нельзя себя выдавать. От этого зависит моя жизнь, а мне она ещё, как ни странно, дорога.
Ладно. Дальше…
Надо понять, что делать с этим мальчишкой вообще. Исходные данные у меня были. Я уже поняла, не надо было быть аристократом — он не отступится. Первая любовь, приключения, доверие брата — он не отступится.
Да, я отлично знала, куда надо идти, чтобы взять яйцо песчаного муравья.
Но первоначальный план не годился.
У нас больше не было вкусного живого мяса для песчаных муравьёв. И не было воинов, которые должны были отвлекать от нас всех муравьиных мам.
Надо было придумать что-то ещё. Нет, конечно, я отдавала себе отчёт в том, что лучше бы мне было даже не задуматься о подобном. Можно сказать мальчишке, найти слова, уговорить его. В конце концов, в мире полно других девочек, и он обязательно найдёт кого-то ещё.
Но ещё я понимала, каково сейчас той девочке, дочери шамана, и что именно она ощущает.
В отличие от неё, я проклятой не было, от меня отвернулись боги. Это было хуже и страшнее. Это было куда болезненнее, тяжелее, безнадёжнее, наконец. И если меня не смог бы понять ни один из проклятых, я понимала все, что они ощущали, очень хорошо. Слишком хорошо. Поэтому мне и стало жалко девочку.
Эта моя не ко времени просыпающаяся жалость могла наделать бед, но я никогда не препятствовала тем побуждениям, которые у меня возникали в душе. Если я чувствую, что этой девочке надо помочь, значит, я это сделаю.
Возможно, потом я об этом пожалею. Такое уже бывало.
Но ведь я могу с тем же самым успехом ни о чём не пожалеть.
Надо сделать первый шаг, а дальше как обычно положиться на собственную интуицию. Слушая мир, я могла добиться большего, чем если проводила бы все дни и ночи в гнетущих мыслях и попытках найти лучше решение.
В мои размышления ворвался тихий звук — негромкое с присвистом сопение. Кажется, мальчишка, утомлённый всем, что случилось, уснул. А раз так, пришло время для того, что не должно быть увидено другими.
Если змея, что нас преследовала, сохранила разум, то я договорюсь с ней, чтобы под прикрытием урагана она доставила нас в сердце Долины костей.
А если договориться с ней не получится, я её убью.
Потерявшие разум змеи не были угодны змеиным богам. Так что не благое дело, но все же действие без наказания, и я собиралась это сделать. А там, там видно будет. Не первый и далеко не самый последний раз я оказывалась в условиях, когда другие бы просто отдались на волю богов, потеряв себя. Я этого сделать не могла.
Итак. Откинув кусок шкуры, я вытащила два кинжала. Острые клинки-когти заняли свои места в ножнах на запястье.
Вот теперь следовало найти змею до того, как она найдёт меня. Смертельные прятки в тёмной пещере начались. И победит пусть если не сильнейший, то тот, кому суждено. А остальное видно будет.
Ну, не видно. В этой темноте даже змея вряд ли что-то увидит. Так что она будет двигаться по запаху.
А по запаху я тоже могу! Главное только сосредоточиться. А ещё чтобы мальчишка не вовремя не выскочил из-под шкур, и тогда все будет хорошо, по крайней мере, должно таковым быть!
Превратившись в застывшую фигуру, я слушала тоннель всем своим телом. Колебания земли, дрожь воздуха, шорох песчинок, перезвон окаменелых чешуек в стороне от меня. Тихий шелест, колышущихся на сквозняке выползков, два голоса, раздражённо теребящие одну змею, раздирающие её на куски.