Он остаётся на партию в «уно» . После его ухода Каллум спрашивает:
— Ты правда думаешь, он знает Илона Маска?
— Кто это сказал? — спрашивает Стивен.
— Все говорят, что он был, типа, первым инвестором Uber.
Каллум сейчас очень интересуется тем, как люди зарабатывают деньги.
— Думаю, он заработал на чипах, — говорю я.
— Редкоземельные металлы, — добавляет Стивен, прихлёбывая красный вермут. Мне не нравится, какой вкус он оставляет у него во рту, но здесь, на острове, он пьёт его почти каждый вечер. — Поэтому он и может себе позволить такой дом.
Все знают про дом Тома Докса — первый «мак-особняк» в Вуд Бриз. Он слишком большой, слишком кондиционированный, слишком похож на материковый. Все ноют, что это знак — всё изменилось навсегда.
— Он сказал, мы можем прийти завтра поплавать, — говорит Калоум.
— Правда? — оживляется Зи, потому что, конечно, детям нравится дом Тома Докса — там же бассейн.
Я люблю Тома Докса, но не понимаю, зачем бассейн, если живёшь у пляжа.
После того как дети ложатся спать, мы с Стивеном сидим, глядя на звёзды. Таких звёзд не увидишь в Бруклине.
Я выросла в Джерси, недалеко от побережья, поэтому для меня пляжные городки всегда были переполненными набережными с перегретыми родителями и их кричащими обгоревшими детьми, дорогими парковками и агрессивными туристическими ловушками, пахнущими жареным тестом. Потом мы начали приезжать сюда. Это место настоящее.
— Как Джерри? — спрашиваю я.
Стивен приехал вчера, чтобы встретиться с Джерри-сантехником на рассвете и включить воду.
— Всё ещё Джерри, — говорит Стивен. — Он считает, что у нас камень в голове, раз мы живём на этом конце острова, где нет нормального интернета и запрещены машины, но наши деньги ему нравятся.
Несколько сотен круглогодичных жителей обитают в Ойстер Бэй, на южной оконечности, где есть большой отель и два продуктовых. Отсюда до Ойстер Бэй можно дойти по набережной, если готов к долгой прогулке, но проще на пароме. Между нами — Пайн Дьюнс и Харборсайд, где сдаётся большинство домов, а также всё больше новостроек. На нашем конце острова ничего нового не строят, хотя всё чаще сдают дома семьям, которых я раньше не видела, и это меня огорчает.
Вуд Бриз когда-то был лучшим секретом Нью-Йорка. Все, кто покупал здесь дома, знали друг друга по Бруклин Хайтс и Коббл Хилл, через эти городские связи. Ваш педиатр знал кого-то на Джекле, кто продавал дом; мама с детской площадки приглашала вас на летнюю сьёмную квартиру; вы встречали друга друга на вечеринке, и вас звали погостить на Четвёртое июля. Так мы с Стивеном оказались здесь в первый раз. И во второй. А на третий год мы сняли свой дом, потому что здесь, без машин, с меньшим количеством экранов и более медленным ритмом, все становились лучшими версиями себя.
Были те пару лет, когда мы перестали приезжать, но это был просто сбой. К тому времени, когда Зи исполнилось два, мы вернулись, а к трём — купили дом. Дети обожают это место. В городе у их одноклассников панические атаки и социальная тревожность. У них расстройства пищевого поведения и самоповреждения. Но каждое лето Зи, Каллум и дети соседей бегают на свободе с песком в волосах и обгоревшими носами, а потом возвращаются в город с щитом уверенности и независимости, который их защищает.
Шестнадцать лет всё было прекрасно. Пока не появились Литваки.
— Шерри Литвак была у пристани сегодня утром, — говорю я, прижимаясь к плечу Стивена.
Мы не смогли позволить себе дом с видом на океан, но сквозь заросли сосен и сассафраса, подступающие к нашей веранде, я слышу волны. Одна, вторая, третья…
— Что она делала? — спрашивает он.
— Наверное, хотела приехать и повидать людей, — говорю я. — Она выглядела такой несчастной.
— Им не стоило оставаться здесь после сезона, — говорит Стивен. — Тем более с Джоном, который пил как проклятый.
Наша задняя веранда больше, чем весь первый этаж нашей квартиры, но мне вдруг кажется, что бриз доносит наши слова до окна Каллума и Зи.
— Давай поговорим о чём-нибудь ещё, — говорю я.
— Давай вообще не будем говорить, — говорит Стивен, и я чувствую, как напрягаются мышцы его плеч, когда он приближается, и его так легко любить.
Всё, что сложно в нашем браке, здесь становится простым. Нам не нужно обсуждать всё до смерти. Нам не всегда нужно куда-то идти. Я показываю Стивену, как сильно люблю его, руками. Он отвечает мне ртом.